Читать книгу - "Красный рассвет - Сергей Извольский"

частях или подразделениях штата «А» – частях постоянной готовности и быстрого реагирования, то каждый год на протяжении следующих пяти лет проходили обязательные сборы по три недели, с назначением в штат кадрированной части. Три недели в год, еще сто пять дней к первым трем месяцам. Военнослужащий первой очереди готовности, так это называлось – в запас после КМБ не отправляли.

Были те, кто привлекался на сборы не следующие пять лет, а шесть и более, но – раз в два года. Как в этом случае происходит и сколько дней проходят сборы, не знаю – не узнавал; я служил в Арктической бригаде постоянной готовности, еще и получил после КМБ направление на офицерские курсы. Которые, кстати – в случае их окончания, подразумевали оплату высшего образования от государства.

Государство вообще всем тем, кто оставался неподалеку от вооруженных сил, серьезно помогало. Первая сторона вопроса – идеологическая, она же по факту практическая: без службы в вооруженных силах просто невозможно было занять сколь-нибудь серьезную должность на госслужбе, да и в обществе приходилось выглядеть белой вороной. Вторая основная сторона вопроса – экономическая. Слишком много преференций давали вооруженные силы – от приличного денежного довольствия, до налоговых льгот и той же оплаты высшего образования.

В общем, в результате проведенной на исходе девяностых годов двадцатого века реформы, крайне тесно интегрировав общество с армией, государство теперь имело возможность в краткие сроки развернуть вооруженные силы приводя их к штатам военного времени. Причем сделав это не в авральном режиме, а во вполне рабочем порядке – потому что мобилизационные процессы из-за постоянных пусть коротких, но массовых сборов работали как часы. Иногда работали армейским способом, конечно, но всегда работали в рамках отлаженной системы, исключающей необходимость личного подвига.

Это я все к чему – за мной только что пришли. По-взрослому пришли: вокруг гостиницы все выезды перекрыты массивными внедорожниками с красными полосами военной комендатуры, не меньше полутора десятка машин, и сразу два автобуса. Думаю, несколько сотен человек собралось, чтобы вручить мне повестку.

Сильный ход. И бежать некуда, никто меня уже от возвращения в армию не спасет. Даже санитарный вертолет не прилетит, как недавно в Сестрорецке – недавно слышал гул винтов, над гостиницей две машины сразу кружат, с крыши забрать меня не дадут.

Все предусмотрено.

Всех людей Семеновича, что были снизу у лифтов, или уже, или вот-вот просто сомнут массой, так что совсем скоро комендачи окажутся у нас наверху. Об этом только что Семенович мне и рассказал, сразу после вопроса о мобилизации.

Похоже, закончилась моя карьера в Федеральной Службе Безопасности, так и не успев начаться. Жалко, жалко. Учебная часть Береговой охраны в Ки-Уэст, во Флориде, проекция и пригляд Родионова – я уже настроился на комфортное пребывание в ожидании прорыва демонов, причем ожидание неподалеку от места действия грядущего.

Сейчас же, когда меня заберут по повестке и отправят… куда? В том-то и дело. Понятно, что задача моя скорее всего будет примерно та же, что и под эгидой у ФСБ, но вот надеяться на удовлетворительное свое положение – как здесь и сейчас, да и за последние недели, уверенно я не могу. Сопротивляться же призыву сейчас – это как бежать по путям навстречу локомотиву и кричать: «Я тебя задавлю».

– Лбами с парнями вы стукаться не собираетесь? – на всякий случай спросил я, взглядом показав вниз.

– Не можем. Они сейчас полностью в своем праве, ты же в списках части.

– Но? – уловил я интонацию в словах Семеновича.

– Но ты еще не получил повестку.

Я выразительно на Семеновича посмотрел. Мнется он как-то, явно волнуется и даже усы теребит – никогда он этого не делал, первый раз вижу.

– Я не могу тебе приказать, но…

– Что?

– Есть вариант.

– Какой?

– Опасный вариант. Я могу дать тебе парашют.

Арктическая бригада, в которой я служил, является частью Береговых войск, но мы проходили и воздушно-десантную подготовку, Семенович об этом знал. Но прыгать из этого здания, высотой едва метров двести…

– Прыжок с принудительным раскрытием, я ассистирую, купол тебе вытяну. Со смотровой площадки по прямой, к речке.

– Семеныч, ты серьезно? У тебя здесь есть парашют?

– Макс, это двадцать девятый этаж, номер иногда используется как конспиративная явка. Конечно здесь есть парашют.

– Зачем на конспиративной явке парашют?

Своими вопросами я пытался отсрочить принятие решения. Хотя чего тут отсрачивать – я уже решил, просто боюсь пока себе в этом признаться.

– На всякий случай, как зачем? – между тем пожал плечами Семенович.

Хотел было я ему напомнить о том, что в торговом представительстве в Новом Орлеане были пулеметы, но не было гранат и ПНВ. Не стал, промолчал.

– Если ты готов сейчас спрыгнуть с повестки, то самолет будет ждать тебя в Шереметьево или во Внуково, куда доберешься.

– Подъезды к аэропортам же перекроют.

– Да, перекроют, – задумался Семенович, так и продолжая теребить усы. Но вдруг вскинулся: – Знаешь, что? А давай в посольство Никарагуа. Здесь рядом, у Круглого дома на Довженко, его любой таксист знает.

– В посольство Никарагуа? – выделил я интонацией название страны.

– У конфедератов тебя ждут наверняка, с кавалерией.

Ну да, точно.

– Ясно. Давай парашют.

– Систему знаешь?

– Рассказывай.

– Пошли, по пути расскажу.

– Куда пошли?

– На выход, пошли-пошли, – показал мне на дверь Семенович. Сам он уже подбежал и распахнул один из шкафов, откуда достал яркий небольшой ранец, по виду рюкзак спортивный. Выбежали из номера, сразу же столкнулись с одним из людей Семеновича. Никифоров его фамилия, еще по торгпредству в Новом Орлеане помню.

– Мы вырубили лифты, но…

– Понял Леха, понял, – махнул рукой Семенович.

Пробежав по коридору мы с ним, перепрыгивая ступеньки, поднялись на несколько этажей вверх по лестнице, едва не снеся по пути небольшую замешкавшуюся компанию. Сегодня весенний погожий денек, светит солнце – и на открытой к посещению площадке тридцать третьего этажа много народа, да и ресторан работает.

Не выходя с лестницы на смотровую площадку, я снял берет, надел ранец с парашютом, затянул и проверил все ремни под приглядом Семеновича. После этого он уже сам подтянул мне грудную перемычку, дернул ремни ножных обхватов, проверяя натяжение.