Читать книгу - "Иной мир. Часть 4 - Никита Шарипов"

— Вот туда поднимемся и сделаем привал. — Я указал рукой на две скалы, похожие на человеческие зубы, стоящие рядом друг с другом.

Почти дошли, осталось метров двести, и Витя будет знакомиться с мишками, а я наверняка буду выслушивать нотации за самодеятельность. Из ущелья пока не вышли, а то, что назвал подъемом, им называться не может. Так, незначительное искривление местности. Горы, настоящие горы, будут позже, когда в сторону от ущелья пойдём.

— Я пошёл? — Витя, что удивительно, пока бодр, чего не скажешь обо мне — семь потов сбежало, хоть к реке иди и мойся.

— Иди, только не спеши, аккуратно палкой работай. Там, чувствую, безопасно…

Обгон, и Витькина спина начинает отдаляться. Бодро чешет для инвалида, хорошо натренирован, молодчина. Ох и удивится он, когда увидит мишек. Угрх, уверен, не сильно напугает его, а вот Орх — да, зверюга страшная, сам его порой боюсь, хотя до Харрора ему далеко, вот кто самый жуткий. Жутко красивый — так правильнее.

Преодолев последние метры, я вышел из-за булыжника и остановился, потому что увидел Витьку, который похож на статую — не моргает даже, бледный как покойник, ноль движений, будто и не дышит. Из мишек вижу только Угрха, он сидит на камне, застелив его куском шкуры. Супчик варит, при этом сумев разжечь костёр из чего-то, что при горении почти не даёт дыма.

— Что встал как истукан? — спросил я, сбросив тяжёлую ношу с плеч.

— Ты… это… запасные штаны… они у нас есть? — тихо, и при этом почти не шевеля губами, спросил Витя.

Начиная понимать, что к чему, я ответил:

— Где-то были, на тебя комплект одежды взял, позаботился.

— Ещё трусы, Никита, они тоже нужны. Я обосрался, в прямом смысле обосрался, надо было предупреждать… Как теперь с этим жить?

— Испугался, что ли? — усмехнулся я.

Витя наконец решился пошевелиться. Немного повернувшись, он мягко упал на камни и так и остался лежать, опираясь на единственную руку. Горы, кажется, от его трясучки вибрировать начали.

— Зачем ты его взял с собой? — спросил Угрх.

— Мать твою, он ещё и разговаривает… — глаза инвалида закатились, и сознание покинуло его.

— Взял, потому что так захотел, — ответил я. — С вами, уверен, у паренька есть будущее. Там, в захудалом посёлке, он не живёт, а существует. Почему я не вижу Орха? Ушёл, что ли?

Угрх кивнул на небольшую скалу и сказал:

— Старик там, он сейчас не способен встать, восстанавливается.

Любопытство — страшная штука, оно мигом прибавило сил. Обежав скалу, увидел берсерка, лежащего на плоском камне, который застелен большой шкурой. Выглядит старина не важно, весь ободранный, будто грузовик сбил. Измазан в липкой жиже, словно в бак с клеем для обоев занырнул. Не в сознании, что странно, но слышно, что дышит. С лёгкими, судя по звуку, беда, хрип серьёзный, и грудина ходуном ходит.

— Что с ним? Его что, бругар растоптал? — я вернулся назад. Угрх всё там же, с места не сдвигался. Витя в сознании, сидит на заднице и крутит головой, пытаясь понять и принять реальность происходящего.

— Бругаров в горах нет, им тут нечего делать. Берсерк Орх пытался забраться на отвесный склон и навернулся с него. Высота была приличная, плюс упал на острую скалу. Половину, а может, и больше, костей переломал. Выжил, что самое главное. Скоро, может быть, к завтрашнему дню, он встанет. Послезавтра сможет идти, но не раньше. Будь Орх моложе, восстановление заняло бы вдвое меньше времени.

Почёсывая бороду, я спросил:

— Зачем нужно было лезть на скалу? Ты не мог запретить ему это делать?

Угрх лениво качнул головой:

— Не мог, берсерка сложно отговорить, если он что-то задумал. Если пытаешься отговорить Орха, то можешь сразу бросить пустую затею, ничего из этого не выйдет. Там, — острый коготь указал на тропу, ведущую к проходу между высоченных горных вершин, спрятанных в облаках, — есть высокая скала. На ней поселились горные пчёлы, а у старика на них нюх. Их мёд для него самый настоящий наркотик, но добыть его нелегко, пчёлы тщательно выбирают места для гнёзд, так просто их не достанешь.

— Судя по тому, что Орх измазан чем-то, напоминающим мёд, своего он добился, верно? И почему за мёдом не слазил ты? Молодой, уверен, справился бы лучше.

— Старый берсерк мало отличается от ребёнка. Когда конец жизненного пути близок, мы все начинаем приближаться к состоянию, с которого начинали, на детей становимся похожи. Ты знаешь, что такое спор с малышом?

Я кивнул:

— Если малыш упрямый, то затея гиблая.

Витя пришёл в себя и даже смог встать на единственную ногу без посторонней помощи. Что-то невнятно пробурчав, поковылял туда, где лежит берсерк. Любопытство побороло страх, это нормально.

Проводив инвалида взглядом, Угрх сказал:

— Орх сожрал много мёда, очень много, и сейчас он счастлив. Если бы вместо него полез на скалу я, то поступил бы аналогично, съел бы весь мёд, потому что, попробовав даже каплю, остановиться невозможно. Потом я бы упал и разбился насмерть. Никогда в жизни не полезу за мёдом, это самоубийство для простого медведя.