Читать книгу - "Солнечная буря - Стивен Бакстер"

Когда Михаил сообщил новость, в первые мгновения Бад не сумел с ней смириться. Он ушел из командного отсека, поспешил в свою каюту и захлопнул за собой дверь.

Разложив на койке поцарапанный софт-скрин, он медленно прошелся взглядом по списку погибших. Большей частью это были инженеры-эксплуатационщики, находившиеся на щите в самые страшные часы бури, — и еще добровольцы, которые, как Марио и Роуз, вышли на смену погибшим товарищам. Бад знал их всех поименно.

За пять лет своего существования сообщество строителей щита развило свою собственную культуру, и Бад всеми силами поддерживал ее процветание. Здесь происходили спортивные соревнования в условиях невесомости, здесь звучала музыка и работал театр, устраивались вечеринки и танцы, здесь при большом скоплении народа праздновали День благодарения, Рождество, Рамадан, Пасху — да любые, какие только можно, праздники. Завязывались обычные человеческие отношения. Бурные и не очень бурные романы, браки, разводы. Произошло даже одно убийство. Преступление быстро расследовали, виновного наказали. Несмотря на все меры предосторожности, родилось двое младенцев. Несмотря на то что их вынашивание в условиях невесомости, судя по всему, никаких отрицательных последствий не возымело, младенцев вместе с родителями спешно отправили на Землю.

И вот теперь четверть этой общины погибла, еще четверть была прикована к постели тяжелыми болезнями, да и остальным порядком досталось, включая самого Бада. Всем им грозила высокая вероятность заболевания раком в будущем, либо облученные органы могли еще каким-то образом выйти из строя. За то, что они совершили сегодня, они расплатились: кто будущей своей жизнью, кто настоящей — и никто не поколебался, никто не отступил даже тогда, когда нужно было совершить последнее жертвоприношение.

На людях Бад держался решительно и спокойно. Но еще до начала бури ему пришлось произвести скорбные подсчеты и определить возможный уровень смертности. Получалось, что он словно бы запланировал гибель этих людей. Отправляя этих смельчаков в пекло, добавляя к скорбному перечню очередное имя, он чувствовал себя так, словно кто-то безжалостной рукой сжимает и скручивает его сердце.

Для тех, кто уцелел, у него по-прежнему имелась работа; до этого момента он умел себя хоть этим утешать. Проведя столько времени в условиях мизерной гравитации, герои со щита пока не могли получить свои медали на торжественных парадах в их честь. Все они вернутся на Землю слабыми, как котята, и потом месяцев шесть, а то и целый год — реабилитация, массаж, гидротерапия и программы физических упражнений на восстановление сил, иммунитета, минерального состава костей, пока они не смогут достойно встать перед парой-тройкой президентов и получить заработанные рукоплескания.

Бад не раз любовно проигрывал в уме план возвращения этих людей на родину. Но теперь дело складывалось так, что всему этому не суждено было случиться. Потому что, если он правильно понял сообщение Михаила и Юджина, их огромная жертва, возможно, была напрасной. Получалось, что они могли, сложа руки, сидеть дома и ждать, пока буря всех поджарит.

Он здесь не сделал ничего, ровным счетом ничего. Все без толку. Бад сделал глубокий вдох, выдохнул и отправился обратно в командный отсек.

Юджин и Михаил сидели рядом в какой-то тесной каюте на базе «Клавиус».

— Это называется «выброс коронарной массы», — уныло произнес Михаил. — Событие само по себе не беспрецедентное. В обычное время таких выбросов за год происходит немало.

Бад спросил:

— Я правильно понимаю, что катастрофа девятого июня была вызвана как раз таким выбросом?

— Да, — отрывисто выпалил Юджин. — Но этот выброс больше. Намного больше того.

Он принялся нервно излагать последовательность последних событий на Солнце: концентрация магнитных силовых линий над зоной возмущения, являвшейся эпицентром бури, захват громадного облака плазмы этими силовыми линиями, его отрыв от Солнца.

Бад слушал слова и наблюдал за двумя астрофизиками. Он отлично видел, что они оба мучаются. Лицо Михаила от усталости осунулось, вокруг глаз залегли глубокие темные тени, похожие на лунные кратеры; еще никогда Бад не видел его таким постаревшим.

Выражение красивого лица Юджина было более сложным, но и сам Юджин был не так прост. Бад вспомнил, что Роуз Дели, бывало, говорила, что по отношению к собственному лицу Юджин страдает аутизмом. Но теперь бедняга Роуз была мертва. Правда, Бад никогда не смотрел на Юджина как на какую-то бесчувственную счетную машину, и теперь ему казалось, что он видит настоящее чувство в этих бледно-голубых глазах — чувство, которое вызвало бы сострадание у любого военного: «Операция провалилась. И очень боюсь, боже милостивый, что все из-за того, что я здорово напортачил».