Читать книгу - "Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева"

помолчали, слушая звуки сада. Затем Делия улыбнулась:

— А теперь расскажи мне о своих делах. Как поместье? Как лошади?

И я рассказала ей о последних месяцах — о новых жеребятах, об успехах Ветра на региональных скачках, о планах расширения конюшен. Обо всем, кроме главного. Но даже эти простые, мирные темы принесли облегчение. Здесь, в уютной гостиной Делии, под мурлыканье вечернего ветра, я могла ненадолго забыть о принцах и интригах, о двойных ролях и опасных играх. Могла просто быть женщиной, которая приехала в гости к подруге.

Глава 46

Следующее утро встретило нас ясным солнцем и свежим ветерком, доносившим ароматы цветущего сада. За завтраком Кип предложил Ригану и Дарену отправиться на рыбалку к небольшому озеру в окрестностях города.

— Дядя Кип обещал научить меня ловить форель! — восторженно сообщил Дарен, уплетая блинчики с медом. — Говорит, там водится самая вкусная рыба во всей округе.

— Отличная идея, — согласилась Делия, поглаживая сына по голове. — Свежий воздух пойдет тебе на пользу.

Когда мужчины ушли, вооружившись удочками и корзиной для рыбы, мы с Делией устроились в тенистом уголке сада на плетеной мебели среди благоухающих роз. Утреннее солнце еще не жгло, а легкий бриз приносил прохладу. На маленьком столике между нами дымились чашки ароматного кофе и лежали свежие булочки.

— Наконец-то мы одни, — улыбнулась Делия, устраиваясь поудобнее в кресле. — Теперь можем поговорить по душам.

Я отпила глоток кофе и посмотрела на подругу. В утреннем свете она выглядела особенно молодо и красиво, а в ее глазах светилось то спокойствие, которого я не видела в столице.

— И все же, что у тебя с этим управляющим? — спросила она без предисловий.

— Не знаю, — честно призналась я. — С одной стороны, он привлекательный, умный мужчина. С другой, я не доверяю ему.

— Сложная ситуация, — согласилась Делия. — А ты что-то чувствуешь к нему?

— Вот в том-то и дело, — призналась я, краснея. — И это еще больше усложняет все. Когда он смотрит на меня, когда приносит букет полевых цветов или предлагает прокатиться верхом, я забываю обо всем. А потом вспоминаю и злюсь на себя за слабость.

— Мне кажется его чувства к тебе искренни, — мягко предположила Делия.

— Возможно, — кивнула я. — Но как это проверить? Как понять, где правда, а где расчет? В моем положении каждый неверный шаг может стоить слишком дорого.

Мы помолчали, слушая звуки сада. Затем я повернулась к Делии:

— А как твои дела? В столице ты рассказала, что Дарена могли забрать. Но что это значило?

Лицо Делии потемнело, и она крепче сжала чашку с кофе.

— Это долгая и не очень приятная история, — сказала она после паузы. — Боюсь, покажется тебе ужасной.

— Полагаю, меня мало что может удивить, — заверила я.

Делия глубоко вздохнула, словно собираясь с силами для трудного рассказа.

— Начну с самого начала, — сказала она тихо. — Я была единственной дочерью Алтона Рейна, владельца процветающих текстильных предприятий. Мои родители погибли…

В ее голосе прозвучала такая боль, что я невольно подалась вперед.

— Я была убита горем, совершенно потеряна, — продолжала Делия. — И в этот момент рядом оказался Сефтон Доуман — друг и деловой партнер отца. Он взял на себя заботы о похоронах, об оформлении наследства, обо всех делах. Я была ему безмерно благодарна.

— Он помогал тебе?

— Так казалось, — горько усмехнулась Делия. — Сефтон был обаятельным, внимательным. Говорил, что отец просил его позаботиться обо мне, если что-то случится. А его сын Фрэнк… Фрэнк был красив, образован, умел быть галантным. В моем состоянии мне нужна была поддержка, и я поверила, что нашла ее в семье Доуманов.

— И ты вышла за него замуж?

— Через год после смерти родителей, — кивнула Делия. — Свадьба была пышной, все говорили, какая я счастливая. Фрэнк получил управление моими предприятиями, ведь женщине, как всем казалось, не место в деловом мире. А я должна была стать образцовой женой и матерью.

— И что случилось дальше?

— Первый год был… терпимым, — Делия выбирала слова осторожно. — Фрэнк играл роль заботливого мужа.

— А ты поверила?

— Поначалу да. Я была молода, неопытна, а он казался таким уверенным. Потом родился Дарен, и я была поглощена материнством. Но через год после его рождения я начала чувствовать себя странно.

Делия замолчала, и я видела, как дрожат ее руки.

— Что значит странно? — мягко спросила я.

— Забывчивость, головокружения, приступы тошноты. Иногда я не могла вспомнить, что делала накануне. Мысли путались, становилось трудно сосредоточиться. Фрэнк говорил, что это послеродовая слабость, возил меня к разным врачам.

— И что говорили врачи?

— Они разводили руками, — Делия с горечью покачала головой. — Нервное расстройство, говорили они. Слабая женская натура. Прописывали покой и микстуры для укрепления здоровья.

Что-то в ее тоне заставило меня напрячься.

— Какие микстуры?

— Вот именно, — глаза Делии потемнели. — Как я поняла много позже, в этих микстурах был яд. Медленный, который не убивает сразу, но постепенно разрушает рассудок, делает человека покорным и беспомощным.

— Боже мой, — прошептала я, ужасаясь. — Они травили тебя?

— Пять лет, — тихо подтвердила Делия. — Пять лет Фрэнк и его отец медленно превращали меня в безумную. На людях он изображал заботливого мужа, сочувственно рассказывал о моей болезни. А дома… дома я становилась все более беспомощной.

— Но Дарен…

— Дарена отобрали, — в голосе Делии прозвучала такая боль, что у меня сжалось сердце. — Фрэнк заявил, что больная мать — плохая компания для мальчика. Ребенка отдали гувернеру, а мне позволяли видеть сына только в присутствии прислуги.

— И как долго это продолжалось?

— А потом меня вообще отправили в старое поместье в Диншопе. Сказали, что свежий воздух пойдет мне на пользу. На самом деле они хотели, чтобы я умерла подальше от посторонних глаз. Со мной была только сиделка Ора, которая продолжала давать мне яд под видом лекарства.

Я слушала этот ужасающий рассказ, и мне становилось все труднее дышать. Как можно было так поступать с беззащитной женщиной?

— Но что-то изменилось, — сказала я. — Иначе ты не сидела бы сейчас здесь.

— Да, — Делия выпрямилась, и