Читать книгу - "Долгая ночь - Юля Тихая"

— И был он могучий колдун, а сказку писал на изначальном языке? — лениво предположила я, щекоча ресницами его грудь.

— Может, и так. Или просто был и был, потом умер. Записи его нашли. Решили, что он не сказочник, а великий мудрец, и описал структуру бытия и законы вселенной. А он вообще не это может быть имел в виду, представляешь? Вот написал он там про одну на двоих дорогу, и мы такие ходим, киваем: дорога, ага, одна, ага, ууу, мудрость. А это была метафора. Просто для красивого словца. Вот была бы шутка, да?

— Смешная, — кивнула я.

И нахмурилась. Ведь если, действительно…

Но Арден не дал мне подумать: пальцы проникли под ткань халата, пробежались по груди — я мгновенно покрылась мурашками, — дразняще поигрались с соском. Погладили живот, вынуждая меня выгнуться, раскрыться.

— Так что там насчёт практики? — лукаво спросил он.

Стоило бы оттолкнуть, но я опять засмеялась.

Мы уснули в обнимку, после долгих ленивых поцелуев. Мне снилось что-то интересное, фантасмагоричное — про раскрашенные в фиолетовый деревья, летучие автомобили и высоких трёхглазых людей с полупрозрачными крыльями за спинами, — и, проснувшись, я долго не могла понять, отчего этот сон закончился.

Было темно, глухо, как бывает только незадолго до Долгой Ночи, когда луна на небе бледнеет и выцветает до едва заметной тени самой себя. Перед глазами вращались цветастые круги. Я лежала неудобно, криво: носом в щель между половинами матраса, левая рука под животом и затекла, локоть колет; артефакт, который я не решилась снять, больно натянул кожу на шее. Правая рука была вытянута и подвывернута, а ладонь Арден во сне тесно прижимал к себе.

Он был весь мокрый, и его трясло. Лицо жутковато, быстро-быстро меняло выражения: то хмурилось, то разглаживалось, то дрожало, будто он пытался заплакать, но не мог. Так иногда спят собаки, — тревожно, в постоянном движении, но не просыпаясь.

— Эй, — негромко позвала я. — Арден?

Он не отозвался, только крепче вцепился в мою руку, больно дёрнув пальцы. Я зашипела, потянула на себя, но только сделала хуже: он сжал, словно тисками.

Даже в темноте было видно, как под веками мечутся глаза — хаотичными движениями вспугнутых рыб.

— Я теперь всегда… — невнятно пробормотал он, — всё что угодно, только… берменлем верде…

Я крепко зажмурилась и решительно потрясла его за плечо.

— Арден!

Он проснулся резким рывком и сразу же сел, чуть не сломав мне руку. Я вскрикнула, зашипела, дёрнула на себя, и лихорадочно блестящие глаза наконец сфокусировались на мне:

— Извини, извини. Извини. Извини, я…

Я потёрла запястье, повращала кистью, мотнула головой: не важно.

— Прости, прости…

— Тебе что-то снилось, — неуверенно сказала я. — Что-то плохое.

Он нахмурился и соврал:

— Не помню.

И улыбнулся, старательно растягивая губы.

— Хочешь, будь лисой? Тебе же лучше лисой?

Он так и улыбался, как придурок, и жрал меня глазами, даже не моргая.

— Арден?

— А? Всё в порядке. Извини.

— Ты говорил слова, — мягко сказала я, — может быть, стоит…

— Ага. Да.

Арден потряс головой, как вылезшая из воды собака, выскользнул из-под одеяла, нашарил на столе ручку и дорисовал на пальцах черты отменяющих знаков. Руки у него тряслись, и все движения были рваные, дёрганые, будто он оказался заперт в звере и пытался вспомнить, как управлять из него своим телом.

— Я имела в виду, что лиса…

— Всё нормально. Прости. Я тебя разбудил?

Я уклончиво повела плечами.

Он вздохнул, забрался обратно под одеяло, свернулся так, чтобы упереться носом куда-то мне в бок.

— Это просто сон, — мягко сказала я, гладя его по голове, — просто сон. Ничего этого не было. Это всё ненастоящее.

— Не уходи, — едва слышно попросил Арден.

— Это просто сон, — повторила я.

Он плакал — тихо и молча, только мучительно искривляя губы. Я приобняла его за плечи, почесала за ухом и сделала вид, что не замечаю.