Читать книгу - "Источник - Татьяна Зимина"

– От Саёнары ничего? – спросил осьминог, прогоняя наваждение. Этот вопрос он задавал примерно каждые две минуты, и всякий раз получал один и тот же ответ: после того, как Кейко приземлилась, а затем скрылась в одной из пещер, связь прервалась и восстановлению не подлежит.

Песок, поднятый бурей, просто затруднял прохождение сигнала, а скалы напрочь его экранируют… – говорила Кэсси. Всякий раз, как он её спрашивал.

– Новые объекты в системе Ареса, – механическим голосом сообщила яхта.

Осьминог подозревал что она специально так делает: изображает машину, когда ему так нужна поддержка.

– Сам вижу, – буркнул он в ответ. Остаться один на один с бездушными железяками, которые не могут элементарно посочувствовать – то ещё испытание…

Грубить не было необходимости, но Порфирий дошел до той грани, за которой можно было только крушить всё вокруг, не различая друзей и врагов. Или свернуться в тугой клубок и впасть в кататонию – долгую спячку, в которую гигантские головоногие с Китежа умеют погружаться, если условия становятся слишком неблагоприятны для жизни…

Он наблюдал, как из подпространства вышли, один за другим, около дюжины кораблей. Все они имели дынеобразную форму с нелепо выпирающими гондолами и характерными красными логотипами скорпионов на тошнотворно-желтых боках.

– Ёрш твою чешую! – взревел Порфирий. Он распластался по куполу, уцепившись присосками. – Только их нам для счастья и не хватало…

Корабли повисли в пустоте над Фобосом, как гигантские чирьи, готовые вот-вот проклюнуться новыми неприятностями.

– Кэсси, они точно нас не заметят?

– Можете быть уверены, и. о. капитана. Мы невидимы для любых систем слежения.

– Хорошо… – отлипнув от купола, Порфирий заметался по рубке. – Как ты думаешь, что они собираются делать?

Впрочем, ответа и не требовалось. Невооруженным глазом было видно, что желтые бестии пришли грабить и убивать.

– Что же делать, что делать… – осьминог неосознанно скрутил щупальца в тугой жгут. – Кэсси, ты уверена, что у тебя нет никакого оружия?

– Уверенность – чувство эфемерное, не подверженное точному измерению. Я оперирую фактами. Но…

– Что? – встрепенулся Порфирий.

– Мы можем попытаться спасти экипаж "Ганнибала".

– Отличная идея! И как я сам не догадался… Давай, стыкуйся с "Ганнибалом". Я перейду на линкор и покажу этим негодяям, почем фунт разъяренной осьминожатины.

Эта мысль полностью захватила осьминога. И привела в восторг. Какой он был дурак, что сидел тут, и переживал – как рыбак, забывший дома шашку динамита, в то время как мимо нагло прет косяк жирной форели… Он может что-то сделать! Он может перебраться на "Ганнибал" и сделать из этих надутых морских попугаев тушеные креветки по-китежски…

– Вообще-то я имела в виду, что мы можем подобрать спасательные челноки.

– О… – Порфирий сник. Но тут же встрепенулся: – Сдается мне, никаких челноков не будет.

– Почему?

– Команда не оставит корабль. Они жили на нём восемьдесят лет, это их последний дом, единственное пристанище. Они не сдадутся.

– Это я не приняла в расчет.

Осьминог приободрился. Может, может он еще дать фору искусственному интеллекту… Не всё в Галактике поддаётся скрупулезным расчетам.

Сейчас октапоид, как никогда ранее, ощутил связь с братом. Совершать дикие, безрассудные поступки – это в духе Сэмми. Сколько раз ему, Порфирию, приходилось отговаривать младшего Калашникова от скоропалительных, безумных действий? Теперь он наконец понял, как это иногда здорово: подчиниться порыву, отдаться на волю случая. И ни о чем больше не думать…

– И.о. капитана! Мне кажется, что вы собираетесь совершить бессмысленный героический поступок. Кейко предупреждала, что это может случиться.

Осекшись, будто наткнувшись на стену, Порфирий остановился. И посмотрел в потолок. Ему всегда казалось, что вредная невидимая девчонка, притворяющаяся кораблем, прячется именно там. Погрозив потолку щупальцем, он назидательно изрек:

– Бессмысленного героизма не бывает. На то он и героизм. Тем более, что я не собираюсь геройствовать. Я собираюсь пробраться на "Ганнибал" и тихо-мирно помочь его команде покрошить захватчиков на оливье.

– Тихо-мирно? – скептически переспросила вредная девчонка.

– Я же белый и пушистый.

– Мои сенсорные датчики свидетельствуют обратное.

– Она права, и.о. капитана, – поддакнул Гораций. – Осмелюсь доложить, вы – абсолютно черный. Как углекоп с Бездны Завулона…

– Когда добрый – я бел, аки лебедь, – не смущаясь, поправился осьминог. – Вот выпотрошу парочку разбойников, сразу подобрею.

Он устремился к переходной мембране. Бездеятельность пугала больше, чем любая опасность. Ухватившись за идею подраться с разбойниками, как за спасательный круг, он был не намерен отступать. Нафаня погиб, Сэм и Саёнара где-то на планете, а он, Порфирий, должен прозябать в безвестности, от нервов выщипывая мех на щупальцах?

– Гораций! Остаешься за главного… – посмотрев, как просияла лицевая панель робота, он припомнил кое-какие события из прошлого и отвесил себе мысленного пинка. – Хотя нет, я отменяю последний приказ. Кэсси! Остаешься за главную. И не смей ничего поручать Горацию. Это тоже приказ… Открывай! – он хищно уставился на желтые корабли, уже подлетающие к линкору.

– Это ваш последний приказ, старший помощник?

– Уж будь уверена. Повеселюсь на славу. Врагу-у-у не сдаё-о-о-тся наш гордый Варяг…

– В систему вошли несколько новых объектов, – оборвала Кэсси его душевный порыв.

– Это ничего не меняет, – отмахнулся Порфирий. – Открывай мембрану! Как говорил мой батя, чем больше касаток, тем веселее охота. По крайней мере, дорого продам свою жизнь… – он задорно сверкнул всеми восемью глазами.

– Старший помощник! Как капитан, я приказываю вам посмотреть в иллюминатор.

– Нечего мне тут приказывать. Еще не родилась или давно подохла та тварь, которой испугается Порфирий Калашников. Открывай!

– Старший помощник! Остановитесь! – и Гораций перекрыл путь к героическим подвигам своим металлическим телом.

От робота Порфирий такого нахальства не ожидал, к тому же Кэсси любезно сделала мембрану прозрачной прямо перед его глазами, так что у осьминога не оставалось выбора. Он посмотрел.

– Очешуеть! – не помня себя, заорал он секунд через тридцать, как только разглядел изменившуюся диспозицию и взял себя в щупальца. – Левиафан! Дружище! Уррра-а-а!

Рядом с кашалотом, как семена из черной почвы, проклевывались всё новые корабли. На вскидку, их были многие тысячи.

Киты с Китежа, кашалоты с Океана, манты и дельфины с Атланты – всех не перечесть. Фобос, как светильник сеткой, окружили яхты, багги, шаланды, ялики и катера. Пестрота опознавательных знаков на их боках грозила вызвать белую горячку у самого трезвомыслящего разума. Системы, из которых прибыли корабли, можно было перечислять отсюда и до завтра, и всё равно не управиться с половиной…