Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

с поварами пока управляется моя Анна Тихоновна, но я эту проблему тоже твердо намерен решить. – Управляющий говорил и увлеченно махал свободной рукой. – И еще кровь из носу нужно садовников найти. Пропадает парк. А про зимний сад я и вовсе молчу. – Он вздохнул, но тут же приободрился. – Ничего, господа, справимся! Все это непотребство творится из-за тех страшных убийств, я понимаю. Но ведь тихо уже который месяц! Если и орудовала какая-то банда, так, видать, уже ушла. И в Сосновый, я слышал, полицейское начальство из города приезжало, народ успокаивало, обещало разобраться.

Управляющий все говорил, говорил, а Степан думал, как же легко жить этому человеку! Одни только заботы у него и есть, что поместье в порядке содержать да прислугу нанимать. Верит в бандитов, когда сам живет под одной крышей с настоящим чудовищем. Но человек Григорий Анисимович хороший и порядочный, за тем, чтобы хозяйкам было хорошо и уютно, следит очень строго. И оптимизм его заражает, хочется верить, что этому дому можно вот так запросто вернуть былую жизнь.

Тем вечером они повидались и с Оксаной, и с Настеной. Спящих девочек Степан поцеловал в лоб на прощание.

– Все будет хорошо, – сказал Оксане и обнял крепко-крепко. – Скоро все закончится.

Хотелось верить, что закончится. Но еще сильнее хотелось успокоить их, самых дорогих и любимых.

– Я знаю. – Оксана обвила руками его шею. – Вы только себя берегите. И за мальчиком, за Артемием присмотрите, чтобы не наделал сгоряча дел. Я за Настю боюсь, волнуется она за него сильно. Не признается в том даже мне, но я же не слепая, все вижу. – Сказала и отвернулась, чтобы Степан не заметил ее слез.

Ничего, за каждую слезинку он с Враном рассчитается. За каждый седой волосок в золотой Оксаниной косе. Придет время!

Ночевали с Дмитрием в его лесном доме, одного парня Степан в Сосоновый не отпустил. Да тот и сам не рвался. Рвался он в лес к старой ведьме. Или не к ведьме, а к девочке этой рыжей, что пожар? Степан об том спрашивать не стал, хватало у него других забот.

Вышли из дому, как только забрезжил рассвет, и с первыми солнечными лучами были уже у старой ели.

– Явились, – старуха ждала их на покосившемся крыльце, гладила по плешивой голове своего филина.

– Как она? – не здороваясь, совсем забыв о хороших манерах, спросил Дмитрий.

– Жива. – Старуха скрюченным пальцем поманила их за собой в избушку.

Изменилась избушка. По углам ее почти и не осталось силы – одна только бесполезная паутина. Что же, хозяйка все потратила на незнакомую девчонку? С чего бы такая щедрость?

А девчонка сидела на лавке, куталась в серую холстину, ладонью прикрывала половину лица, ту самую, на которой останется шрам. Уже остался. Но живая, и слава богу! И старухе спасибо. Старуху он потом поблагодарит. Силой не поделится, потому что самому надо, такие уж настали времена. Но какую другую помощь окажет. Вот хоть дров натаскает да наколет на зиму.

– Вот, Злата, явились твои вчерашние спасители, – старуха усмехнулась и провела ладонью по кошкиной выгнутой спине, филин тут же ревниво заворчал, а та, кого хозяйка назвала Златой, поплотнее укуталась в холстину и отвернулась к стене.

– Как вы? – Наверное, Дмитрий наконец вспомнил, что он врач, вид на себя напустил важный и серьезный, вот только полыхающие уши выдавали его совсем не врачебное волнение. – Позвольте, я посмотрю! – Он сжал девочкино запястье, попытался отвести ладонь от лица. Она дернулась, зашипела ну точно по-кошачьи, а старуха сказала с усмешкой:

– Да не шарахайся ты от него, девка! Не шарахайся! Он вчера не только лицо твое порезанное видел, но и все остальное. И ничего, как-то выжил, даже вон прибег по первому снегу.

Тут уж покраснели девчонкины уши. Да и не только уши. Вся она покрылась ровной бурачной краснотой, в которой потонули золотистые веснушки. Злата. Ей, рыжей как огонь, очень шло это имя. Вот и еще одна рыжая на их голову…

– Все хорошо, я доктор, – Дмитрий пытался то ли успокоить, то ли оправдаться. – Мы с вами вчера виделись.

– Я помню. – Она зыркнула своими зелеными глазищами сначала на Степана, затем на Дмитрия, а потом решительно убрала ладонь от лица. – Спасибо, что помогли.

Да, не быть ей больше красавицей. Эту рану не залечит никакая ворожба, останется шрам на всю жизнь. Длинный, от глаза до подбородка. Сейчас он еще багровый, сочится сукровицей, но скоро заживет, побелеет да только никуда не денется. Такая вот беда.

А Дмитрий шрам бедой не считал, на девочку он смотрел такими глазами, что и слепому стало бы ясно – никакого шрама он не видит. А если даже и увидит, то точно не испугается. Ох, как все не вовремя! Не о чувствах им сейчас нужно думать, а о том, чтобы переиграть Врана в его дьявольской игре.

– Ты их видела, – прервал затянувшуюся паузу Степан. – Почему ты их видела? – спросил строго и требовательно одновременно.

Ответить Злата не успела, ее опередила старуха:

– Потому и видела, что может видеть то, что другим не дано.

– Как ты?

Старуха усмехнулась.

– Ну, до меня, пограничник, ей пока еще далеко. Не по роду ей сила передалась, потому и пользоваться ею она еще не умеет.

– Какая сила? – спросила Злата и почесала кошку за ухом. – Я не понимаю, о чем вы, бабушка.

– Видишь, не понимает. – Старуха покосилась на Степана. – Как бы дел не натворила по неопытности. Откуда сама-то? Куда направлялась?

– В Сосновый, там школу по осени открыли. Я слышала, им учительница нужна.

– А ты, стало быть, учительница? Сколько тебе годков, деточка? Родители твои хоть знают, куда ты отправилась?

– Я сирота, – сказала и подбородок вздернула, а краснота, что еще совсем недавно заливала ее лицо и шею, ушла, уступая место смертельной бледности. И немудрено, столько крови девочка потеряла! Диво, что еще сидеть может.

Да вот и не смогла.

– Можно я прилягу? – спрашивала у старухи, а смотрела на Дмитрия.

– Сирота, значит. – Старуха почесала кончик носа. – Тогда, может, и родовая у нее сила, просто обучить было некому. Чего расселся? – она глянула на Дмитрия. – Помоги девочке, тулуп вон под голову подсунь. Намаялась я с ней этой ночью. Думала, не выйдет ничего.

– Я вижу, что намаялась, – Степан многозначительно посмотрел на ближний угол.

– Не боись, пограничник! Твоего не возьму. – Старуха уже хлопотала у печи, опять заваривала какие-то травы. – Вот она, как поправится, вернет мне все сторицей. Я в ней такое вчера почуяла…

– Учить ее нужно, –