Читать книгу - "Assassin's Creed. Отверженный - Оливер Боуден"

Я не видел его несколько месяцев, хотя, не скрою, часто думал о нем. Мои мысли крутились вокруг одного вопроса: есть ли надежда, что нам с Коннором удастся поладить? Я – тамплиер, чьи убеждения выковывались в горниле вероломства. Он – ассасин, порожденный жестокостью тамплиеров.

Когда-то давно, много лет назад, я мечтал объединить ордены ассасинов и тамплиеров. Но тогда я был значительно моложе и не чужд идеализма. Мир еще не успел показать мне свое истинное лицо – варварское, жестокое, безжалостное и неумолимое. В реальном мире не было места для подобных мечтаний.

И тем не менее он все-таки пришел ко мне. И хотя он не сказал ничего… ничего существенного, я вдруг подумал: не передался ли ему мой былой идеализм? И не потому ли он явился в мое нью-йоркское жилище? Он искал ответов или же хотел положить конец сомнениям, терзающим его душу?

Возможно, я ошибался. Возможно, им двигал не идеализм, а неуверенность и неопределенность, поселившиеся в его молодой душе.

Нью-Йорк по-прежнему находился под властью красномундирников. Их отряды можно было встретить на каждой улице. Прошло почти два года, но никто так до сих пор и не понес наказания за пожар, превративший город в унылое, закопченное поселение. Некоторые места Нью-Йорка и сейчас еще оставались незаселенными. В городе сохранялось военное положение, правление английской армии было жестким, что лишь взращивало недовольство и презрение жителей. Будучи сторонним наблюдателем, я внимательно приглядывался и к угрюмым, подавленным, притесняемым жителям Нью-Йорка, и ко все более звереющим и все менее управляемым английским солдатам. Мой взгляд был желчным, полным брезгливости, однако я продолжал усердно делать свое дело. Я помогал добиться победы в этой войне, положить конец оккупации, установить мир.

На улице у меня происходила встреча с моим осведомителем по кличке Дергун. Такое прозвище он получил за то, что постоянно дергал свой нос. Я изводил Дергуна расспросами, пытаясь вытянуть из него как можно больше сведений. И в самый разгар этой «пытки» увидел Коннора. Я продолжал слушать Дергуна, но уже вполуха. Меня теперь больше занимал Коннор. Какое дело могло у него быть к человеку, приказавшему, как он думал, убить его мать?

– Если мы намерены положить конец всему этому хаосу, то должны точно знать о замыслах лоялистов, – говорил я своему осведомителю.

Коннор прохаживался неподалеку и явно слышал наш разговор. Ну и пусть слушает.

– Я пытался, – твердил Дергун, раздувая ноздри и искоса поглядывая в сторону Коннора, – но солдатам теперь ничего не сообщают. Только велят ждать приказов сверху.

– Продолжай разнюхивать. Когда узнаешь что-то по-настоящему ценное, разыщи меня.

Дергун кивнул и быстро исчез, растворившись в толпе. Я набрал побольше воздуха в легкие и неспешно выдыхал, разглядывая Коннора. Некоторое время мы просто смотрели друг на друга. Его костюм ассасина не слишком вязался с длинными черными волосами и глазами, пронизывающими насквозь, – глазами Дзио. «Что скрывают эти глаза?» – не раз думал я.

У нас над головой устроилась стайка птиц. Облюбовав карниз дома, они расселись там, громко щебеча. Английские патрульные, ехавшие в повозке, остановились и развалились на сиденьях, глазея на прачек, идущих мимо. Они делали женщинам непристойные предложения, а на каждый неодобрительный взгляд прохожих, брошенный в их сторону, угрожающе поигрывали эфесами мечей.

Я взял Коннора за руку и повел подальше от красномундирников.

– Мы совсем близки к победе, – говорил я ему. – Еще несколько продуманных, своевременных атак, и мы прекратим гражданскую войну и освободимся от британского владычества.

Коннор улыбнулся уголками губ. Похоже, он был доволен услышанным.

– Ты что-то задумал? – спросил он.

– Пока что ничего, раз мы вынуждены работать в кромешной тьме.

– А я-то думал, у тамплиеров повсюду есть свои глаза и уши, – сказал он с оттенком бесстрастного юмора.

Такая же манера была у его матери.

– Когда-то были, пока ты не начал их вырезать.

Он улыбнулся:

– Твой осведомитель говорил о приказах сверху. Вот тебе и точная подсказка, что́ надо делать. Нам нужно поймать остальных лоялистских командиров.

– Солдаты подчиняются егерским подразделениям, – сказал я. – Те – непосредственно командирам. Это значит… мы должны подняться по цепи до самого верха.

Мы отошли не слишком далеко от повозки патрульных. Те продолжали отпускать непристойные шуточки, позоря свои мундиры, британский флаг и короля Георга. Егерские подразделения были связующим звеном между верхушкой британской армии и простыми солдатами. Помимо этого, они держали всю эту солдатню хоть в каких-то рамках и старались не усугублять и без того враждебное отношение горожан к красномундирникам. Однако егеря редко показывались на улицах. Только в случае чрезвычайных происшествий. Например, когда убивали английского солдата. Или двоих.