Читать книгу - "Славия. Рождение державы - Александр Белый"

Изящные корпуса скользнули по промасленным направляющим вниз, с шумом вспенили воду и закачались на поднятой волне. Шампанское о борт никто не разбивал, в эти времена такого еще не было и в помине. Зато трехведерный бочонок отличного вина опустел за какой-то час, а запеченный кабан был обглодан до косточки.

Народ стал расходиться к сиесте, ну, и мы тоже – те, кто отправлялся на Канары, – разошлись по своим кораблям. С собой для охраны и защиты строительной партии брал девять бойцов под командой десятника Стояна Стоянова. Это было обязательным условием архитектора Лучано. Он, узнав, что будет всего девять человек, очень возмущался, но я его быстро успокоил, сказал, что эти бойцы на поле боя замещают девяносто привычных лодырей. Лучано не поверил, но, понимая, что владелец в безопасности своей собственности уверен, скрепя сердце, согласился.

Взял именно этих ребят по нескольким причинам. Четверо из них неплохо освоили миномет, а двое – пулемет. Поэтому с собой, кроме штатных револьверов и винтовок, везли еще и соответствующее оружие – два миномета, пулемет и пятую часть изготовленных за год и имеющихся в арсенале боеприпасов: сто мин и две тысячи патронов.

Конечно, абсолютно все хотели сходить в поход по Украине, но приказы не обсуждаются.

– Если хорошо себя зарекомендуете, – подсластил пилюлю, – в очередной набег возьму обязательно. И поощрю.

В этом десятке были три запорожца, три дончака, бесараб, серб и болгарин. И все – круглые сироты.

С одним из капитанов отправляющейся на Канары шхуны школа с моей подачи заключила договор на проведение аттестации двух выпускников (на хвост упал однокашник Фернандо), и нас на время плавания приняли на должность помощниками капитана. Поэтому, прибыв на корабль, уже с вечера все были расписаны по вахтам.

С отливом караван ушел в море.

За Гибралтаром подул постоянный пассат, и, двигаясь со средним ходом в десять узлов, уже через пять дней мы были в районе Канарских островов, а на шестые сутки отвалили от конвоя, взяв курс на зюйд к Сан Мигель де Ла Пальма, конечной точке нашего пути.

Бухта, которую образовали два скальных выступа, оказалась глубокой, но невместительной, больше двух десятков шхун маневрировать тут уже не могли. Построив волнорез и пирс, ее можно было бы расширить, но это какие же затраты! Продать бы эту бухту да кусок изумительного пляжа протяженностью три километра в двадцать первом веке под курортный бизнес (в глазах запрыгали числа во многие сотни миллионов евро). Ох, мечты-мечты! Сейчас же на этом суперкурорте в километре от берега, на возвышенности, стояли небольшой ветхий домик и длинный сарай, сбитый из каких-то жердей. И – никого, ни одного человека. Вот тебе и весь феод.

Причалы не были приспособлены для принятия судов, да, собственно, никаких причалов и не было, поэтому работы полностью велись вручную. Под выгрузкой одновременно стояли три шхуны, выгружались они по два дня. В общем итоге простояли здесь неделю.

Камнерезы приступили к работе с ходу, а работяги, не участвовавшие в разгрузке кораблей, стали обустраивать домик для жизни Лучано, прибывшего вместе с прислугой, а также сарай под казарму. А двое, закинув на плечи огромные мушкеты, погнали шесть десятков быков, предназначенных для питания, в глубь острова. Мои бойцы тоже установили палатку, сшитую из парусины по моим эскизам, на самой близкой к берегу возвышенности, сбили из досок нары и приступили к караульной службе.

Шкиперы, корабли которых выгрузились раньше, никуда не спешили, собирались возвращаться общим составом. Дело в том, что близость африканских берегов требовала осторожности. Если от большого конвоя всякие пиратствующие лоханки держались подальше, то, заметив одиночную шхуну или мелкую группу в два-три корабля, считали ее законной добычей и точно не пропускали.

За эту неделю мы с Лучано сверились с имеющейся у меня схемой, и на возвышенности метров в двести над уровнем моря, где дышалось легко и дул свежий ветерок, разметили план построек зданий форта.

Место с точки зрения природы было действительно изумительным. Все склоны гор густо заросли лавровыми деревьями, а с тыльной стороны раскинулась небольшая долина, которую разрезал горный ручей. Стадо в несколько сотен голов скота на ней прокормить, думаю, можно, а вырастить что-нибудь другое… даже не знаю, разве что посадить овощи да фруктовые деревья. Зато камня для строительства и вулканической пыли для цемента здесь было не меряно.

С будущей обороноспособностью цитадели получалось неплохо. Но дополнительно дорогу с постоянным подъемом в гору, ведущую от моря к крепости, решил прикрыть двумя артиллерийскими бастионами. Точно такие же бастионы, или скорее равелины, разметили на входе в бухту.

По вопросу строительства этих двух сооружений даже поругался с Лучано и Фернандо, мол, их в свое время умные люди обучали правилам устройства крепостей, и никто никогда ничего подобного не строил, а лучшее, что можно придумать, это поставить на входе в ущелье высокую стену. Сообразив, что такое понятие, как фортификация, сюда еще не дошло, настоял на собственном чертеже.

– Сеньоры, кто заказывает музыку, тот и танцует. Но главное в том, что сегодня, при наличии пушек, даже самая высокая и толстая стена – это деньги, выброшенные на ветер. Мой проект раз в двадцать дешевле, но, поверьте, не менее эффективен, чем ваша стена.

Первые три дня, проведенные на острове, были насыщенными, но в конце концов все вопросы решились, и осталось только ожидать завершения разгрузочных работ. Правда, один день потратили на обход периметра моих владений, а еще накупались голышом и загорели почти до черноты. Мне море нравилось и в той жизни, а в этой влюбился в него, как только впервые увидел.

Домой пришли без происшествий, на сутки раньше, чем добирались на Канары. Пять дней подряд дул попутный ветер.

Оказалось, что мы с Фернандо вернулись в школу и принесли рекомендательные письма самыми первыми. Ожидать остальных и организовывать торжество по поводу выпуска здесь было не принято. Обычно вечеринки устраивали небольшие группы выпускников. Вот и мы приняли из рук начальника школы вожделенные патенты с правом на получение от императора первого воинского звания – капитан корвета (капитан-лейтенант), минуя звание лейтенанта в случае поступления на воинскую службу.

В честь такой радости скинулись на двоих и сняли полностью на сутки салон мадам Жерминаль. На вечеринку пригласили весь преподавательский состав школы и некоторых знакомых флотских офицеров. Вот для кого начался кутеж! Правда, и для воспитанниц мадам наступило самое напряженное время в году.

На следующий день у меня голова совершенно не болела. Конечно, в процессе потребления алкоголя немного симулировал, да и в постели перед сном не поленился, а потрудился от души. Поэтому проснулся с ясной головой и переполнившимся энергией телом. Затем тепло распрощался с Фернандо и своими бывшими наставниками и пошел заниматься делами.

Радость от обладания патентом морского офицера была велика, но подспудно волновал один неприятный момент: кончились деньги. Все, что у меня было, это двадцать одна тысяча в банке – для окончательного расчета за построенные корабли, остальное находилось в поясе – двенадцать дублонов и семь серебряных австрийских талеров.