Читать книгу - "Отчуждение - Сергей Самаров"

Разговаривая с начальником штаба сводного отряда спецназа ГРУ, я совершенно отвлекся от окружающего, и не усмотрел за взводом. Скорее всего, просто понадеялся, что никто из моих солдат не будет проявлять неуместную самостоятельность. От этого мы солдат разными и весьма жесткими методами с первых дней пребывания в казарме отучаем. Специально выставляем под различными предметами ослабленные взрывпакеты. Протянешь руку, куда не положено, просто газету с тумбочки поднимешь, следует взрыв. Сначала нервы расшатываются, но уже через неделю становятся железными, и эта настороженность в бойцах спецназа ГРУ остается на многие годы. Но, люди – существа непредсказуемые. Они и сами порой не могут объяснить свои поступки. Особенно в сложных жизненных ситуациях.

Я услышал крики:

– Назад!

– Куда ты! Не лезь!

И прозвучало несколько крепких слов, за которые я обычно бойцов наказывал. Но сейчас было не до того, чтобы обращать на это внимание. Я успел только повернуться, когда увидел, как что-то достаточно объемное с реактивным ревом, грохотом и визгом взлетает в небо прямо из недалеких кустов. И не понял даже, что там взлетело. Причем, взлетело достаточно высоко, но зависло над нами, и передумало удаляться.

– Что там? – спросил я по связи.

– Виталька. – то ли мне сказал, то ли позвал Рахметьев своего второго номера.

– Что? – спросил я. – Объясните мне.

И снова посмотрел в небо. Взлетевший предмет, внешне достаточно объемный и, наверное, не легкий, не просто висел в воздухе, а плавал в нем, раскачиваясь, как сиденье качелей. Только не было видно, к чему это сиденье крепится. И с каждым новым раскачиванием увеличивался угол амплитуды, и возрастала скорость движения.

– Рядовой Пашинцев. – начал объяснять старший сержант Камнеломов, – увидел громадное мягкое кресло в кустах. Подошел, и сел в него. А оно взлетело.

– Какое еще кресло! – собакой рявкнул я в сердцах. – Откуда здесь мягкое кресло!

– Там стояло. – пальцем показал растерянный взводный снайпер ефрейтор Ассонов.

Он был третьим, кто видел произошедшее. Остальные повернулись только в момент реактивного рева. А мои выкрики были вполне обоснованными. Потери бойца взвода, конечно, еще не произошло, поскольку Пашинцев еще не свалился с кресла. Наверное, крепко держался и руками, и ногами. Но кто знает, что там происходит с рядовым. И вообще, жив ли он? Мы же не видим его. Может, кресло попросту сжирает его, откусывая по кусочку и заглатывая. А потом, обожравшись, выплюнет остатки останков, и само упадет с такой высоты. При встрече с неведомым ждать можно всего. Даже, когда противника перед собой не видишь, можешь ожидать автоматной очереди из пустоты. Не ждали же самолеты из пустоты сжигающих их лучей.

За три предыдущие командировки в «горячую точку» у меня во взводе потерь не было. Только однажды один из бойцов получил пулю в предплечье – ранение не тяжелое, касательное, разрыв мягких тканей. Такие ранения проходят без последствий. А теперь, я посчитал, будет хуже. И мне придется за это отвечать. Но я не ответственности боялся. Меня зло разбирало за такое бездумное поведение рядового. Ведь всех предупреждал о крайней осторожности. И теперь вот такой глупый случай! Вопиюще глупый! И так же глупо выглядит появление мягкого кресла на лесистом склоне хребта. И мое состояние в этот момент тоже глупое. Я просто не понимал, что следует делать, что предпринимать.

Мы всем взводом смотрели в небо. Просто стояли, и смотрели. До тех пор, пока я не хватился, и не рявкнул недовольно:

– Что встали, как на Красной площади! Всех ворон все равно не сосчитаете! Где охранение? Почему по сторонам не смотрит? Камнеломов! Охранение на твоей совести. Обеспечь.

Я никогда раньше не кричал на солдат. Приказывал громко и грозно – бывало. Но не кричал. А сейчас на меня какая-то истерика напала. Наверное, из-за рядового Пашинцева. Я сам почувствовал свое состояние, и просто приказал себе «взять себя в руки». Это удалось на удивление легко. Наверное, сказалась армейская привычка выполнять приказы.