Читать книгу - "Плененная вселенная - Гарри Гаррисон"

Если жители деревни и наблюдали за происходящим, то они ничем не выдавали своего присутствия. Ветерок, поднявшийся сразу после восхода солнца, шевелил циновки в дверных проемах некоторых домов, но во тьме за ними не видно было даже следов движения.

Чимал шел с высоко поднятой головой, и шаги его были столь уверенными и быстрыми, что жрецы в длинных, до земли, одеяниях едва поспевали за ним. Когда они пришли за ним вскоре после наступления дня, его мать закричала, и то был единственный крик боли, как если бы она увидела его мгновенную смерть, Они стояли в дверях черные, как посланцы смерти, с оружием наготове – на случай, если он станет сопротивляться. Они потребовали его. У каждого при себе был маквакуитл – самое смертоносное из оружия ацтеков: лезвие черного стекла, насаженное на деревянную ручку, было настолько острым, что им можно было поразить человека в голову с первого удара. Но это оружие им не понадобилось. Чимал находился за домом, когда услышал их голоса. «Что ж, идемте в храм,» – сказал он, на ходу накинув на себя плащ и завязав его узлом. Молодым жрецам придется потрудиться, чтобы его развязать.

Он знал, что должен мучится страхом в ожидании того, что его ожидает в храме, однако по какой-то самому ему неведомой причине он испытывал душевный подъем. Не то чтобы он был счастлив – никто не стал бы испытывать счастье от встречи со жрецами, но ощущение собственной правоты было в нем настолько сильно, что темный призрак будущего отступил куда-то на задний план. Ок чувствовал себя так, как будто с разума его была снята тяжелая ноша – да так оно на самом деле и было. Впервые со времени его раннего детства ему не приходилось лгать себе, чтобы скрыть свои мысли. Он мог говорить то, что думал, не считаясь с общепринятым мнением. Он не знал, долго ли это будет продолжаться, но сейчас будущее его не беспокоило.

Они ждали его у пирамиды, и теперь он уже не мог идти самостоятельно. Жрецы преградили ему путь, а двое самых сильных взяли его за руки. Он не сделал попытки высвободиться, когда они повели его по ступеням в храм на вершине. Раньше ему не приходилось туда входить – обычно только жрецы проходили сквозь резные двери. Когда они остановились у входа, настроение его немного упало. Он отвернулся и посмотрел на долину. С этой высоты ему была видна вся река. Она возникала из зарослей деревьев на юге, прокладывала себе путь меж крутых берегов, ложилась границей между двух деревень, затем бежала среди золотого песка и исчезала у болота. За болотом поднимался барьер скал, а в отдалении он смог различить другие высокие горы...

– Введите его, – голос Китлаллатонака донесся из храма, и его подтолкнули к входу.

Верховный жрец сидел, скрестив ноги на резном камне перед статуей Коатлики. В полумраке храма богиня казалась до ужаса живой. Она была украшена драгоценностями и золотыми пластинками. Две ее головы смотрели на него, а руки – когти, казалось, приготовились к хватательному движению.

– Ты отказался повиноваться вождям клана, – громко сказал Верховный жрец.

Другой жрец отступил в сторону, позволяя Чималу приблизиться. Чимал подошел ближе и, сделав это, увидел, что Верховный жрец старше, чем ему казалось раньше. Его волосы, запачканные грязью и кровью и не мытые годами, производили пугающее впечатление, как и кровь на его символизирующей смерть одежде. Глубоко посаженные глаза жреца были водянистыми и красными, а шея сухая и морщинистая, как у индюшки. Его кожа была желтовато-пергаментного цвета, исключая те места, на которые попал красный порошок – средство для поддержания хорошего здоровья. Чимал посмотрел на жреца и ничего но ответил.

– Ты отказался повиноваться. Тебе известно наказание? – голос старика дрожал от злобы,

– Я не отказывался повиноваться, поэтому и наказания быть не может.

Жрец полупривстал в изумлении, услышав эти простые слова. Потом он вновь опустился на свое место, а глаза его сузились от гнева.

– Ты однажды уже говорил подобным образом и был избит, Чимал. Со жрецами не спорят.

– Я не спорю, преподобный Китлаллатонак, я просто пытаюсь объяснить случившееся...

– Мне не нравится, как звучит твое объяснение, – прервал его жрец. – Тебе неизвестно назначение этого места в мире? Тебя учили этому в школе храма, как и других мальчиков. Боги учат, жрецы переводят и объясняют их учение. Люди повинуются. Твой долг – повиноваться, и ничего другого ты делать не должен.

– Я исполняю свой долг. Я повинуюсь богам. Я не повинуюсь своим соплеменникам, когда они сами начинают вершить дела в мире богов. Повиноваться им означало бы впадать в грех, наказание за который – смерть. Поскольку я умирать не хочу, я повинуюсь богам даже тогда, когда смертные ополчаются против меня.

Жрец моргнул, потом указательным пальцем смахнул песчинку из уголка глаза.