Читать книгу - "Каскадер - Мария Карела"

– Отлично. – Тайс облегченно рассмеялся. – Тогда я отправлюсь дальше, смогу вылететь в Австралию раньше, чем собирался.

– А что, в Австралии тоже есть какие-то воины?

– Да, один. Он русский, просто уехал туда три года назад. Арсом звать, Арсением. Ну спасибо тебе, Ган, за согласие…

– Меня зовут Керен. Ган – это только псевдоним для боя.

– Понимаю. Когда ожидаешь мужчину, а выходит привлекательная девушка, трудно не растеряться. Хорошая тактика.

– Нет, – я рассмеялась. – Это не та тактика. Просто мало кто соглашается сражаться с Керен. Мое имя стало слишком хорошо известно. Никому не хочется быть побитым девушкой. Керен никто не вызовет на бой, а мне не всегда удается находить тренировочный материал на улицах, как сегодня. – Я снова рассмеялась. Еще бы. Мало что может привести девушку в такое же хорошее расположение духа, как победа сразу над пятью взрослыми бандитами. Конечно, дело происходило в полумраке, я напала со спины… Но ведь этого почти никто не знает, не так ли?!

И по поводу имени я сказала Тайсу не совсем правду. Первая причина – против откровенно физической силы я мало что могу поделать, но большинство моих противников не воспринимает меня всерьез, с ходу либо начиная поддаваться, либо драться в полсилы, опасаясь меня убить или покалечить. Ну да, а я этим беззастенчиво пользуюсь. И мне ни капли не стыдно. Каждый развлекается как хочет, а я никому не причиняю вреда, кроме уязвленного самолюбия моих поверженных противников. Вторая же причина уязвляет как раз мое самолюбие, поэтому я об этом редко распространяюсь. Одно дело – никому не известная девушка Ган, а другое – Керен Лайон, дочь известного режиссера. Керен, к несчастью, редкое имя в России.

Тайс понимающе улыбнулся, попрощался и удалился.

Я стала собираться. Я не обманула Тайса, я и в самом деле твердо решила защитить родину. Мне совсем не улыбалось сосуществовать вместе со стаями леших. Или не стаями, общинами? Мне все равно! Я просто не желаю! Я не патриотка, и никогда ею не была. Так получилось, что я никогда не чувствовала ничего к моей родине – я объездила полмира, но ни разу не ощущала тоски. Может быть, все дело в том, что я веду чересчур активный образ жизни и мне просто некогда скучать и грустить… Не знаю. Родилась я именно здесь, в Питере, но покинула его, как только мне исполнилось четыре. И уже тогда я вполне могла постоять за себя. Мой отец, как я уже упоминала, известный режиссер, матерью моей была одна из молоденьких провинциальных актрисок, пытавшаяся пробиться в большой шоу-бизнес. Да, ничего, кроме презрения, моя мать у меня не вызывает: родив меня – на аборт она не решилась из панического страха перед любыми врачами, – она принесла меня отцу и оставила у него под дверью. Сама она так ничего в жизни не добилась, снялась пару раз в эпизодических ролях и уехала обратно в свою деревню. Я ее видела лишь раз, когда мне исполнилось четырнадцать, – она приехала после того, как увидела по телевизору интервью со мной и папой… Она преподнесла отцу свитер, связанный ею, а мне – дурацкого плюшевого медвежонка, которого я не преминула спустить в мусоропровод. Она просила денег. Это было первое, о чем она заговорила, едва поздоровавшись. Отец дал ей некоторую сумму, на какую в деревне вполне можно прожить лет пятнадцать, и велел никогда больше не появляться у нас на глазах.

Я тогда была в ярости. Я впервые поссорилась с папой. Я хотела, чтоб он выгнал ее, чтоб не давал ей денег. Она бросила меня, абсолютно беспомощную!

Но это все в прошлом. Я стараюсь не вспоминать о ней. Я даже не знаю, как ее зовут. И не хочу знать!

Я приехала в Питер два месяца назад, сразу после съемок под Тихвином, сама не знаю зачем, просто когда закончились съемки, я вдруг села в свою «Ниву» и через четыре часа была здесь. К вечеру сняла квартиру, а на следующее Утро записалась в бойцовский клуб «Община воинов» – то ли мне о нем кто-то рассказал, то ли я о нем где-то читала – и за первые же четыре недели побила всех бойцов, чем прославилась не только в Питере, но и в области.

Драться я училась с раннего детства – отец считал, что дочь такого известного человека, как он, всегда должна суметь защитить себя, мало ли какая ситуация может возникнуть в наши дни? Надо сказать, что драться мне понравилось, а в столь юном возрасте, будучи еще гибкой и пластичной, мне все давалось очень легко.

А теперь, как оказалось, я достаточно знаменита, чтоб меня пригласили участвовать в грандиозных соревнованиях! Итак, собираю манатки – и в путь-дорожку! Да здравствует христианство, долой язычество!

А ведь я, между прочим, некрещеная… Хотя не думаю, что это важно. Они позвали меня из-за моих умений, а не из-за моей веры. И все же… Я, конечно, девушка гордая и тщеславная, но… неужели я настолько известна? Верится с трудом… А вдруг это чья-то шутка? Или там есть папины знакомые, и кто-то решил сделать папе приятное таким образом… Нет, каждый, кто знает моего папу, понимает, что человеку, предложившему мне что-либо в надежде на награду отца, ждет не поощрение, а скорее совсем наоборот. Отец ненавидит богатеньких детишек, которым все всегда проплачивают родители. Он всего добился в своей жизни сам и хочет, чтоб я была такой же.

И я буду.

Непременно.

Собрав оружие и пару запасных костюмов, я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела симпатичная блондиночка лет двадцати, в домашнем платье больше напоминающая обыкновенную студентку, нежели опытного каскадера. Впрочем, от подобной внешности больше минусов, чем плюсов. Все видят во мне красивую, не обремененную интеллектом особь женского пола, а это уже давно не так. И иногда это бывает обидно. Тогда я начинаю злиться, пытаюсь доказать всем и каждому, что я не такая. Кончается это всегда одинаково – я попадаю в беду, после чего тот или те, ради кого я пустилась в авантюру, вынуждены вытаскивать меня, чем только подтверждают свое мнение. А плюсы в том, что работать каскадером очень интересно… И выгодно. Потому что девушек-каскадеров намного, намного меньше, чем мужчин. А женские боевики в последнее время становятся все более и более популярны. На самом деле женщины могут сколько угодно бороться за равноправие – никакого равноправия нет и не будет! Женщина может быть либо ниже мужчины, либо выше.

Ладно, не будем о грустном. Я давно смирилась со своей внешностью и даже кое-чему научилась. Я могу быть очень жестокой.

Я устала. У меня был бурный день – до встречи с Тайсом я была в клубе, а до того – рассталась с парнем. Игорь сначала показался мне потрясающе интересным – умный, спортивный, снисходительно относящийся к тому, что я сильнее его. Водил меня в кино, на танцы, в театр… А сегодня все «выплыло» – мальчик просто надеялся на роль в папином фильме. Нет, в принципе, папа сделает это для меня – взять умного мальчика на одну из ролей, но… Я не менее упряма, чем папа. И хочу быть личностью, а не каналом, через который любой, подсуетившись, сможет качать папины деньги.

Надо поспать, поеду, пожалуй, утром.

Полдня я тряслась в электричке, пока не доехала до Сартовало, где – поскольку времени до отхода катера было предостаточно – зашла в музей резчика по дереву Гоголева. Красотища!