Читать книгу - "Последняя черта - Семён Кожанов"

Осмотрев здание, которое предлагали детскому дому взамен старого, я нашел много положительных сторон. Честно говоря, новое здание и расположением, и конфигурацией было намного лучше, чем старое. Я даже больше скажу, новое помещение открывало большое количество возможностей в финансовом плане. Была бы моя воля, я бы превратил детский дом в учреждение, которое могло не только обеспечивать себя, но и приносить прибыль.

Я «окучивал» директора детского дома в течение недели. И знаете что? Таки нашел я к ней подход. Ну а как по-другому? Не зря я все-таки считаюсь лучшим посредником и переговорщиком в городе! Сразу после Нового года детский дом переехал на новое место. Новое здание было старой, еще сталинской постройки. Одним из условий переезда было проведение комплексного ремонта и выделение из бюджета города территории бывшей автобазы, прилегающей к новому зданию детского дома-интерната. Ну и самое главное: мне удалось добиться того, чтобы все финансовые дела детского дома вела фирма «Альтаир», учредителями которой являлись я и братья Серовы.

И если в финансовом плане, все было хорошо: детский дом получил новое здание, с хорошим ремонтом, но не рядом с морем, а немного дальше, инвесторы получили старое здание детского дома, в котором уже вовсю шла перепланировка, ну а я получил свой бонус за посреднические услуги, то в плане самой работы с воспитанниками детского дома все было не так просто. Скажу честно: все было плохо. Дети были — оторви и выбрось. Малолетние хулиганы и беспризорники. Надо было найти какой-то способ объединить детей, дать им то, чего они все так страстно желали — семью. Каждый воспитанник детского дома мечтал только об одном — о семье. А что такое семья? Семья — это когда ты кому-то нужен, когда о тебе кто-то заботится, но и ты в свою очередь должен заботиться о других, на тебе тоже лежит ответственность за чью-то жизнь и судьбу. Я не мог дать семью каждому из детей, но я мог дать им общую цель, идею, которая, возможно, сплотит их в общую группу — некое подобие семьи.

Такой целью я и выбрал — воспитание в сиротах, идеи их превосходства над другими. То есть то, что противоречило всеобщему окружающему мнению о воспитанниках детских домов. У нас ведь как? У нас принято считать, что если ты сирота и тебя воспитывают в государственном заведении, то значит, что из тебя ничего путного не вырастит. А я пытался дать понять этим сорванцам, что это не так, что они могут быть лучше, чем дети, воспитанные в нормальных семьях. Ну если не лучше, то уж точно не хуже.

Братья Серовы стали учителями в доме-интернате. Старший — Василий — трудовиком, младший — Владимир — учителем физкультуры. В обязательном порядке каждый воспитанник детского дома должен был посещать кружки и спортивные секции. К спорту вообще было очень серьезное отношение — утренняя и вечерняя зарядки были обязательны для всех. В интернате открыли секции бокса, борьбы и рукопашного боя. Вели секции приглашенные из Дворца спорта тренеры. Рукопашный бой преподавал лично Вовка Серов.

Младший Серов был фанатом «системы Кадочникова», он по нескольку раз в год ездил на семинары в Краснодар, к Алексею Алексеевичу Кадочникову. Именно с этого и началась в интернате мода на национальную идею. Ну как же: «Русский стиль», «Славянский стиль самозащиты», «Буза»… да много чего было, тогда в самом начале. Каждую субботу в интернат приходил батюшка из ближайшей церкви, проводил беседы с подростками, читал проповеди. Также в интернате частыми гостями были местные казаки. Честно говоря, в Керчи этих казаков было пруд пруди! Не меньше десятка казачьих объединений. Тогда мы были готовы на все, лишь бы сплотить воспитанников детского дома. По правде сказать, давалось это все очень и очень тяжело. Трудно было переломить надрыв в детской психике. В первый же месяц я заставил директора уволить почти всех сотрудников. Вместо уволенных были набраны новые. Помимо стандартной зарплаты им были назначены премии от фирмы «Альтаир», то есть от меня и братьев Серовых. Денег было «вбухано» в интернат просто немеряно. Я вложил в этот проект всю нашу с братьями Серовыми «черную кассу». А ведь, это почти триста тысяч долларов. А были еще и средства, выделяемые из городского, республиканского, и даже государственного бюджета. Пользуясь своими связями, я смог включить Керченский детский дом-интернат в несколько международных программ.

В самом интернате были организованы группы, в которых дети своим трудом помогали зарабатывать деньги для нужд интерната. Производство сувениров из морских ракушек, плетеные корзины, какие-то статуэтки из глины и прочие туристические безделушки — все это приносило очень неплохую прибыль. Забор интерната выходил на проезжую часть дороги. Когда приходило время курортного сезона, то серую стену забора завешивали огромными рекламными плакатами, естественно, тоже не бесплатно. Для нужд интерната было заведено собственное приусадебное хозяйство. Разводили кроликов, курей, перепелов и свиней. На территории бывшей автобазы разбили огороды. А если учесть, что Керчь стоит на берегу двух морей, то рыба и морепродукты были постоянной составляющей меню в столовой интерната, которые нам бесплатно поставляли рыболовецкие артели. Силами только детей и воспитателей все это хозяйство потянуть было нельзя, поэтому нами были наняты дополнительные люди. В стране, где свирепствовал экономический кризис, всегда можно найти рабочую силу, тем более в Керчи, где все крупные предприятия были закрыты.

Ну а сам интернат был переведен в режим жесткой самоокупаемости. Я, когда просматривал журналы расходов и товарные накладные, то приходил в тихий ужас. Оказывается, почти все наши государственные учреждения закупают продукты питания дороже, чем они стоят в обычных магазинах. И это при условии того, что размеры закупок не маленькие. Получался экономический нонсенс: при закупке товаров оптом госучреждение, вместо того чтобы получить скидку, получало наценку. В итоге все старые поставщики были посланы на хрен, и закупками товаров для интерната стал занимать исключительно я. Потом, конечно, для этого наняли отдельного человека, но в первое время я лично ездил по оптовым базам и выискивал, где что подешевле. Конечно, все эти нововведения вызвали, мягко говоря, шок у руководства отдела образования, но я, пользуясь поддержкой мэра города, всех, кто возмущался, посылал в известном всем направлении.

Так уж получилось, что между мной, мэром и директором интерната, был заключен трехсторонний договор. Мэр получал старое здание интерната и давал «зеленый свет» всем моим начинаниям, директор интерната «добровольно» отдавала старое здание и обещала не предъявлять претензий в дальнейшем, ну а я должен был путем реформ и введением новаторских методов управления сделать из отсталого детского дома лучшее заведение подобного типа в Крыму. Понятно, что у меня были и свои взгляды на все это. Мне удалось «разогнать» бюджет интерната примерно в три раза от первоначальной цифры. Первые два года я ничего не брал из тех денег, которые проходили через интернат, наоборот, только вкладывал новые. Да, если сейчас вспомнить, то первые результаты своей деятельности мы увидели только через два года. Тогда дело было как раз в сентябре, и воспитанники интерната получили новую форму, сшитую по нашим с братьями Серовыми макетам. Вся форма состояла из джинсовых курток одинакового покроя. На спине курток был вышит герб интерната: перекрещенные мечи на фоне солнца, под гербом шла надпись, выполненная в готическом стиле — «Русские — не сдаются!». Теперь воспитанников детского дома можно было отличить от их сверстников.