Читать книгу - "Комнаты страха - Антон Орлов"

В результате Бланка очутилась на Земле-Парк, в зале номер 145 поливизионной системы Мегареала.

Зрителей было немного. Стайка лимонно-желтых девочек-подростков – то ли шиайтианки, то ли выкрасили кожу под шиайтианок. Энергично, словно соревнуясь, они уписывали хрустящее лакомство, приготовленное в виде букетиков розовых цветов, между делом поглядывая на экраны. В другом углу четверо юнцов с ломающимися голосами обсуждали особенности телосложения участниц реалити-шоу. В центре зала несколько мужчин и женщин средних лет вольготно развалились в креслах, глаза у всех безмятежные, без единой мысли, как на пляже в самый солнцепек. Да еще темноволосый человек с набрякшими подглазными мешками, контрастирующими с молодой кожей – видимо, не так давно находился в среде с повышенной гравитацией, – что-то деловито отмечал в электронном блокноте. «Психолог, наверное», – решила Бланка. Психологов она повидала достаточно.

Оглушительный хруст съедобных букетиков и громкие, переходящие в визгливый смех возгласы сексуально озабоченной четверки заглушали реплики героев проекта. Шла какая-то сложная интеллектуальная игра, ведущая с зеркальными зубами и торчащими во все стороны сверкающими серебристыми прядями, словно прическа взорвалась и застыла в момент взрыва, задавала пленникам застеколья каверзные вопросы. Каждый раз, когда она улыбалась, зубы вспыхивали, отражая свет ламп. Бланка определила ее как электрического ската.

Моника уступала в сообразительности большинству конкурирующих особей. Она еще ни на один вопрос не ответила правильно, и ее партнер, крупный рыжеватый парень (похоже, краб – медлительный, но с хорошо развитыми клешнями), косился на нее, не скрывая недовольства.

Насколько Бланка успела разобраться, неверные ответы понижают рейтинг пары. Кончится тем, что краб Монику бросит, присмотрит себе другую девушку, сцепится из-за нее с соперником… В результате при очередном плановом отсеве Монику за компанию с кем-нибудь еще из аквариума выселят.

Нужно убедить ее уйти из проекта по собственному желанию – до того, как это произойдет. Разница громадная. Во всяком случае, с точки зрения гипотетического будущего работодателя. Если Моника ушла сама – значит, надоело ей, наигралась и решила заняться делом. А если ее вышвырнули как неудачницу – это уже совсем другая картина… В общем, лучше бы ей не позориться прилюдно, а то не видать хорошего места, ведь она мечтает стать менеджером по связям с общественностью в какой-нибудь крупной фирме, – такие аргументы приводила Моникина мать, упрашивая Бланку вызволить бывшую подругу из Мегареала.

Бланка оглядывала мозаику экранов, закусив губу и машинально теребя истрепанный подлокотник кресла, сделанный из податливого пластика. У каждого реалити-шоу свои правила, и участники «Найди свою половинку» полностью ограждены от контактов с внешним миром. Никаких родственников и полусумасшедших подруг, уж если ты попал в этот проект – до самого финала не увидишь никого, кроме своих соседей по аквариуму, ската-ведущей и гостей, которых время от времени приглашают, чтобы устроить представление поинтересней. Надо исхитриться попасть в их число (обычно это известные артисты, кулинары, мастера причесок и все в этом роде), заманить Монику в туалет, где нет камер, за четверть часа переубедить… Спрашивается, каким образом?

Бланка угрюмо уставилась на большой трехмерный экран. Моника, снова попавшая впросак, растерянно хлопала ресницами и трепетала плавничками – возможно, ее трогательная несообразительность не оттолкнет зрителей, а, наоборот, вызовет симпатию, не всем же нравятся всезнайки… Часть публики пожалеет беззащитную рыбку, на что и сделана ставка.

Бунтующая по каждому поводу совесть не мешала Бланке строить догадки насчет мотивов чужих поступков, хотя иногда ее домыслы оказывались довольно-таки циничными. Ну и что, она ведь не высказывает их вслух – а значит, не может никого обидеть.

Жизнерадостный хруст новой порции букетиков, сдавленные вопли и гогот в углу, остроты, подначки и недобрые комментарии ската с зеркальными зубами, запах, как в автоматизированной забегаловке, где перекусывают на скорую руку, – все это Бланке надоело. Она вышла из зала, спустилась в украшенном алыми сердечками лифте на первый этаж, в оккупированный магазинчиками и кафетериями вестибюль, но вместо того чтобы повернуть к эскалатору, ведущему в подземку, направилась к замысловатому блестящему объекту у дальней стены – нечто непонятное, более всего напоминающее абстрактную кинетическую скульптуру.

На самом деле это была всего-навсего входная дверь. Когда Бланка приблизилась, там раскрылась лепестковая диафрагма, а сбоку, на табло, появились цифры – температура воздуха (по Цельсию, по Кельвину, по незийской, по гинтийской, по шиайтианской шкале), скорость ветра, атмосферное давление, влажность. Скользнув по ним незаинтересованным взглядом, Бланка шагнула вперед.

Снаружи было холодно и ветрено. Засунув руки в карманы просторной «пилотской» куртки, она побрела по аллее мимо облетевших берез, завезенных с Земли.

Мегареал смахивал на нечеловеческий город. Циклопические белые здания, в каждом заключен самодостаточный мирок, живущий по своим собственным законам. Высятся они на изрядном расстоянии друг от друга, как будто не терпят близкого соседства себе подобных, а между ними пространство ничье – слякотные неухоженные аллейки, залысины глинистых пустырей, заросли побуревшего кустарника, дальше виднеется чуть ли не болотце с кочками и камышами. Все это в осенних желто-коричневых тонах – по календарю уже наступила зима, но Мегареал находится в субтропических широтах, снег тут подолгу не лежит, и вместо полноценной зимы тянется и тянется бесконечная осень.

Какая бы кипучая жизнь ни бурлила внутри здешних зачарованных замков – за толстыми стенами, при искусственном освещении, – снаружи не видно никаких ее признаков. Место выглядит запущенным, по-осеннему печальным и почти необитаемым, если не обращать внимания на птиц и редких пешеходов. В пасмурном небе время от времени мелькают аэрокары, но в основном транспорт здесь подземный. Полное впечатление, что тебя занесло на край света, а раскиданные по равнине рукотворные громады – всего-навсего реликты давно исчезнувшей цивилизации.

Поддавшись этому настроению, Бланка совсем загрустила. Ноги сами понесли ее к болотцу – посмотреть вблизи на камыши.

Под ногами чавкала грязь и шуршала облетевшая коричневая листва, хрупали вялые стебли. Потом послышались голоса: звонкий и пронзительный девичий, мягкий и хорошо поставленный мужской, второй показался ей знакомым.

Обогнув голый раскидистый куст, на котором кое-где висели расклеванные птицами ягоды, напоминавшие желтую малину, Бланка увидела людей.

Девушка с пышной гривой иссиня-черных волос, в «ртутной» куртке, агрессивно сверкающей посреди подернутого коричневатой пленкой осеннего пейзажа, держала в миниатюрной смуглой лапке флягу темного стекла. Пахло коньяком. У мужчины волосы тоже были черные, но гладкие и вдобавок с изумрудным отливом – вероятно, подкрашенные. Горло укутано шарфом брусничного цвета. Бледная впалая щека без следа щетины, скула резко очерчена.

Бланка, хотя и видела его в четверть оборота, узнала Генри, пассажира с «Амстердама». На протяжении всего путешествия с Земли на Землю-Парк он за ней ухаживал, однако остался ни с чем, о чем Бланка уже успела пожалеть.