Читать книгу - "Дан-Хранитель - Алексей Лапышев"

Не дурак, все понимаю. И ….пересаживаюсь к Анечке. Которая собственно вообще-то сидит на моем нижнем. Ну, а я не против. Мне все едино - нижнее, верхнее. Чего не уступить красивой девушке.

И объявляю

«Давай, ты занимай мое нижнее, а я на твоем верхнем - хорошо?»

«Спасибо» - отвечает

И снова краснеет. Да что же такое. Но мило.

Бабка тем временем постелилась, улеглась, взглянула с видом - «будете шуметь, порву как тузик грелку» и отвернувшись, немедленно заснула.

Парнишка наверху тоже не подает сигналов к жизни. Глянуть что-ли, он там живой вообще? Не, вроде живой, дышит.

Ну вот, мы и почти вдвоем. Она рядом, и теплая такая в соприкосновении, а оно есть, места-то не так много и чувствуешь нежное бедро. И уже хочется обнять и расцеловать, но как бы тем не испугать. Во — на стихи потянуло, значит дело реально «плохо».

И время уже восемь, как говорится в гости просим. И мы в гости, в ресторан. Надо поесть. Да и бабку раздражать опасно, вдруг она демон воплотившийся, девятого то круга. Разнесет тут все однако, пока успокою. Посмотрел на бабку, не — человек, точно.

«Может в ресторан.» - предлагаю я.

«Можно» - соглашается Аня.

Выдвигаемся. Идти не далеко, всего-то два с половиной вагона. Шесть дверей и три тамбура. Пошли.

Быстренько, как сайгаки, промчались по вагонам и тамбурам, аккуратно хлопая дверьми и вот уже и ресторан.

Присаживаемся за свободный столик и начинаем.

С едой вроде все нормально, заказали. А вот с напитками не большая засада.

Шампанского нет, и мартини тоже. А чем встречу отмечать тогда? Хотя с другой стороны - какое шампанское на День Победы? Ну хоть коньяк есть, правда КИНовский, ну да ладно, проживем и без родного, армянского.

«Аня, ты коньяк пьешь?» - с опаской спрашиваю я

Задумалась, видно решает и не может решить - пьет или нет? Потом все же решается:

«Да, Дан, не много можно»

Я обрадован и можно, и коньяк, и по имени. Хорошие сигналы. На лицо наплывает улыбка, впрочем, не у меня одного. У нее тоже. А глядя на нее улыбаться начинают даже официантки, что в наших поездах большая редкость.

Не, ну натуральное солнышко. Интересно в предках никто из Саламандр не затесался. Они же тоже такие, когда довольные. Вот помню…….не, не стоит отвлекаться сильно, а то может и в гости заявится, потом объясняйся еще тут.

Сидим, смотрим друг на друга. И в душе что селится, пока не ясно что. Надеюсь не у меня одного.

«Ну за знакомство» - объявляю я.

«За знакомство» - соглашается

Чокаемся, выпили. Коньяк пролетает не столько по пищеводу, сколько по нервам. Сглаживая и возбуждая все, что можно и тем более, чего нельзя.

Гляжу, не у меня одного. А глазки то зеленые еще больше заблестели, и губки пунцовые раскрыла — чтоб поцелуи прилетели? Так стоп опять стихи.

Дело похоже плохо. Крыша собирается отчалить до утра. Рукой махнула и сказала все, пока.

Время одиннадцать и разговор завис. Сидим, молчим и смотрим.

Вдруг, я тяну руку, чтобы долить и она тянет, чтобы взять рюмку, и ….руки сталкиваются. В первый раз. Похоже они друг друга нашли и больше расставаться не собираются.

Тепло и нежно, ее рука в моей руке. И улыбнулась, и взгляд вновь отвела.

В глаза не смотрит, но и руки не отнимает. И так сидим еще мы где-то пол часа.

Ну все, наверное пора.

«Пойдем?» - спросил я.

«Пойдем» - ответила она.

Я расплатился и мы пошли. И снова тамбуры и двери. И вот в очередном тамбуре притормаживаем покурить.

Закуриваем и молчим. Что говорить, совсем тут не понятно. И докурили. И тут то что-то меня толкнуло. Обнял, прижал, поцеловал. Не оттолкнула, ответила. Еще сильней прижалась. Уже откровенно впиваюсь в губы. Целуемся, как сумасшедшие. Руки начинают бродить по ее телу, забираются под свитер. Не протестует, совсем. Чуть разворачиваю, рука уже на чашечке лифчика, потом под ним. Грудь легла в руку. И снова ни какого протеста. Похоже тоже завелась.

Задираю свитер и лифчик и уже откровенно начинаю гладить и целовать грудь, сосок ложится между пальцами. И вновь ни какого сопротивления, только прижалась всем телом ко мне и обняла за голову. Фактически сама уже вжимает голову в свою грудь. И начинает тяжело дышать.

Плывет, явно плывет. Возвращаюсь к жадным губам. И снова целуемся, уже до сумасшествия откровенно. Рука добирается до пояса ее джинсов и уже лезет под него. Уже, если честно слабо соображаю, что и как. Глажу живот и постепенно забираюсь глубже. Добираюсь практически до лобка и тут она наконец приходит в себя и, со смешком, перехватывает своей рукой мою. И тянет, тянет вверх.

«Не надо» - хрипло шепчет Аня прямо мне в лицо.

«Хорошо, не бойся» - отвечаю я ей в губы.

И возвращаю руку на грудь. И губы снова в губы и все по новой….

Мы разгорячены, одежда сбита. И тут поезд встал. Глянул на часы - пол первого. Остановка, к тому же «длинная» - Мичуринск, пол часа стоять.

Все таки останавливаюсь, немного отстраняюсь, одергиваюсь. Она тоже.

Надо охладиться маленько.

«Выйдем, покурим» - предлагаю Я.

«Пойдем» - соглашается Аня.

А в глазах одновременно и сожаление, и облегчение. Да остановка, как всегда, и вовремя, и наоборот.

Проходим в соседний, выходной тамбур и выходим на перрон. Свежо.

Ветерок остужает разгоряченные тела. Закуриваем. Потом я просто прижимаю ее к себе. Охотно тянется ко мне и доверчиво обнимает за пояс. Стоим и дышим, и воздухом, и больше взаимным теплом.

Полчаса пролетают не заметно. Заходим в вагон, вот и купе. Все спят, мы одни видно такие полуночники. В полутьме помогаю по стелиться на нижней. Завешиваемся простыней и укладываемся. Собственно просто целую ее и она охотно отвечает. И в какой-то момент засыпает. Для чего-то большего явно не тот момент. Я ее обнимаю и тоже проваливаюсь в сон, чувствуя на щеке уже родное дыхание.

Утро. Открываю глаза и вижу смущенную симпатичную мордашку. Аня. Она вся в моих руках, и вырываться не спешит. Смущена, но ужасно довольна и ...улыбается.

«Доброе утро, Даня» - говорит она

«Доброе Анюта» - отвечаю.

И тянусь к ее губам. Отвечает с охотой. Надеюсь на продолжение вчерашнего безумства, но тут начинают ворочаться попутчики. Приходится вставать.

Гляжу на часы - шесть утра. Ехать еще час