Читать книгу - "Колхоз. Назад в СССР 3 - Павел Барчук"

Крепкая, однако. Здоровая какая-то. Я несильно стукнул пару раз ей морде ладонью.

— Ты чего такая большая?

Причем, сама скотина смотрела на меня огромными, ошалевшими глазами. Реально было чувство, что это я для нее привидение.

— Морда, говорю, у тебя не объедешь. Жрать ты горазда, да? Как мой братец.

Хохотнул себе под нос, решив, отличная получилась шутка, жаль, заценить некому, а потом всё-таки начал искать причину, почему она лежит. Надо же разобраться.

Похлопал по передним ногам, по задней части. Вроде ничего не сломано, но я, правда, и не ветеринар, ясное дело.

— Муууу — Низко протянула корова, с интонацией, которая конкретно намекала, что ей сильно не нравится, когда всякие охеревшие типы ее пинают по различным частям тела.

В этот момент обратил внимание, что веревка, одним концом привязанная к животному, была обмотана вокруг крюка, торчавшего из остатка стены.

— Ничего себе… Это как ты ухитрилась зацепиться? Пыталась вырваться, походу. Кругами бегала, что ли? Ох, и дура ты… Все бабы — дуры. Даже мычащие.

Снова шлёпнул ее по башке. Корова тряхнула головой. Возникало устойчивое ощущение, будто она не верит в происходящее и пытается отогнать наваждение, которое от нее что-то хочет. То есть меня. При этом скотина слушала очень внимательно, я бы даже сказал, с интересом, но морда у нее становилась все удивленнее, и удивленнее. Даже в темноте это было заметно.

Я снял верёвку с крюка, потом намотал ее корове на рога, чтоб нигде больше не зацепилась. Здоровые, кстати, рога, слегка загнутые. Породистая какая-то, наверное.

— Все, давай, иди домой. Андрюха говорил, вы точно знаете, где ваш двор.

Корова, будто понимая мои слова начала медленно вставать на ноги.

— Жорик, ты где…

Со стороны сторожки громким, свистящим шепотом меня звал Андрюха.

Я развернулся и потопал в его сторону. Они с дедом Мотей уже вышли на улицу. Егорыч как раз закрыл замок, подергав его несколько раз для проверки.

— Да там корова в храме, прикинь? Заблудилась, что ли. Не понял. А веревка на крюк намоталась. Так я отвязал. Чего над животным издеваться.

— Жорик… — Протянул со странной интонацией Матвей Егорыч. — Как у тебя это получается? Как?

Он стоял к нам с Андрюхой лицом, соответственно, видел, что за моей спиной происходит. А происходило там явно что-то не то. Потому как лицо у деда Моти сначала вытянулось, будто он сожрал мерзость, а потом стало очень несчастным.

Я медленно повернулся. Прямо за мной из темноты нарисовалась та самая корова. Только она была слишком большой. Я бы сказал, огромной. Более того, башка ее была низко опущена, ноги широко расставлены, а заднее копыто резкими ударами рыло землю.

Я не знаток рогатого скота, но что-то мне подсказывает, коровы точно себя так вести не должны. К тому же, ещё очень хорошо помнилась встреча с быком Сидоровых на лугу. Хотя тот, между прочим, был гораздо меньших размеров.

— Мляха муха… — Я почувствовал, как второй раз за последние десять минут у меня немеют ноги. — Это не корова, да?

— Нет, Жорик. Это не корова. Это, прости меня Господи, Лютик… — Дед Мотя говорил тихо, спокойным, ласковым голосом. — Как , долбоклюй ты неумный, можно было не понять? У коровы — сиськи. Ты видишь здесь сиськи?

Матвей Егорыч улыбался, будто Лютика можно таким образом успокоить. Думаю, быстрее это было нервное. Потому что улыбку деду словно намертво приколотили. Ясное дело, быку срать на улыбки, хотя любое вменяемое вещество испугалось бы дедовского оскала. Чистый маньяк.

— Да я в душе не имею понятия. Про быка даже хрен вспомнил. И что ж, Федька дурак вести его на кладбище? Я ведь не знал, что и правда дурак.

Рядом громко хрюкнул Андрюха. Реально хрюкнул. Я так понимаю, это не была попытка засмеяться.

— При чем тут Федька? — Все так же ласково спросил Матвей Егорыч. — Федька дома спит, а нам сейчас мандец будет. Эта тварина хрен что жрала весь день, похоже.

— Му-у-у-у…. — Уже громко, никого не стесняясь, высказался бык, а потом долбанул по земле копытом так, что кусок земли отлетел на пару метров.

В этом звуке имелось столько обещания. Конкретного обещания порвать нас на много маленьких Жориков, Андрюшек и Егорычей.

— Что делать то… — Это был риторический вопрос с моей стороны. Ответ, в принципе, я уже знал.

— Бежать! — Гаркнул дед Мотя и рванул так, что я просто охренел от его прыти.

Глава 4: Про олимпийские виды спорта и пользу авторитета.

.

— Так… Меня интересует конкретный ответ на конкретный вопрос, за каким чёртом вас троих ночью носило по деревне?

Ефим Петрович изучал деда Мотю, Андрюху и меня внимательным взглядом.

Мы сидели рядком, напротив стола участкового, в его же кабинете. Как школьники, которых вызвали к директору, сложив руки на коленях и всячески демонстрируя лицами желание к сотрудничеству. Сам кабинет располагался в здании сельсовета и был следующим по коридору после председательского.

Не ожидал, если честно. Мне казалось, у мента, пусть даже деревенского, должно иметься свое, отдельно стоящее здание. Ну, там обезьянник какой-нибудь, не знаю. Куда сажать нарушителей, если что? Однако, как тихим шепотом пояснил дед Мотя, в промежутках между злыми высказываниями хозяина помещения, в ведомстве Ефима Петровича имелись пять деревень, а основная, так сказать, база и опорный пункт, находились в Воробьевке, которая, вроде, была районным центром. Вот там, по заверению Матвея Егорыча, имелось целое отделение милиции, к которому и были прикреплены все сотрудники. На вопрос, с какого тогда перепуга Ефим Петрович трётся в Зеленухах, дед рассказал, что сам участковый — местный, здесь у него все хозяйство. Поэтому и живёт тоже здесь. Зачем ему в Воробьевку переезжать, если до нее — рукой подать.

Вид у нас был, конечно, впечатляющий.

Матвей Егорыч то и дело поправлял разорванную штанину, тихо, себе под нос, матеря весь рогатый скот в общем и одного конкретного быка в частности. А заодно — дебилов, которые быка от коровы отличить не в состоянии.

В данном случае, есть подозрение, присутствовал конкретный намек на меня, но я демонстративно игнорировал высказывания деда Моти, всем своим видом показывая, куда конкретно он может данные идиотские претензии засунуть.

Андрюхино лицо зато обрело симметричность. Теперь