Читать книгу - "Странное чувство - Сара Вэдфул"

– Вы говорили о чувстве, оно как-то замешаны с этими изменениями? – у нее под халатом диктофон, уже было, слишком банально.

– Нет. Изменений не было. – чувствую себя попугаем.

Прошла неделя этого «лечения», и чувствую скоро это сломит меня окончательно. Но осталось всего ничего до нашей встречи. Хоть и будет она через стекло, все же шанс увидеть его лицо помогает взбодриться.

– Ах. – этот томный вздох, подчеркивает ее «усталость» от вечного повторения, без какого-либо результата. – В отчете было сказано, что при его задержании вы крикнули о своей любви к нему, это так? – решили собрать фраз побольше и сфальсифицировать запись, да?

– Есть проблемы? У меня нет.

– Увидите ее! – хлопнув по столу она импульсивно смахнула рукой бумаги со стола. – Увидимся завтра.

– Простите, но перед уходом с вами желают встреться родители похитителя.

– Родители? – это было такой приятной неожиданностью, что подняло настроение и дух, а также окончило череду плохих мероприятий.

– Приведите их сюда, я должна присутствовать на их встрече.

Опять цепляешься? Даже на первой встрече не расслабиться.

«Следи за словами.»

Конечно. Я не хочу им давать шанс.

Как только матушка с отцом зашли то тут же упали на колени, крича и плача, молили о прощении.

– Прости-прости нас, нам нет прощения! Не смогли уследить за сыном! Не заметили проблемы! Проигнорировали! Прости!

– Если Виктор как-то навредил вам вы в праве просить компенсацию. Моральный ущерб уже оценивается и скоро мы соберем деньги, но дай нам время! Пожалуйста! Мы не вправе о таком просить, но я прошу…!

– Хватит! – смотря как дорогие родители убиваются, вымаливая прощение за то, что их ребенок не делал, просто невозможно сдержать эмоции. – Ничего мне не надо! И Виктор ни в чем не виноват! – я упала к ним и крепко обняла обоих, – И все было наоборот. Он был аккуратным, нежным и заботливым. И во все он не держал меня взаперти! Это было мое решение остаться. У меня были шансы сбежать, но я не делала этого! Ведь ваш сын не тот, кем они пытаются его выдать!

– Но ведь он убил вашу подругу.

– И откуда такая уверенность. Есть доказательства? Кровь? Тело? Конечности? ДНК?

– … – Верно их нет. В тот день он ее сожрал целиком, а на четвертый день я проверила наличия других доказательств. Туфли, волосы и кровь убрала хорошая ткань.

– Тогда же откуда уверенность?

– Мать погибшей сообщила, что Лиса пошла с вами на какой-то «квест». Это же свидетельствовали вы и переписки погибшей подтверждают ваши слова. Но домой девочка не вернулась, как вы и еще один парень, верно?

– Да вот только они сбежали с этого квеста, вдвоем, надеюсь не нужно объяснять зачем. Меня же оставили там, а Виктор продолжил квест для меня.

Ну, в принципе, меня правда бросили. Прямо на съедение. Но я жива, единственный свидетель, обратного доказать никто не может.

– Ваш сын не убийца, не похититель и не насильник. Напротив, мы договаривались на шестой день поехать в загородный дом, где он любил проводить лето, с собакой и няней. Где были прекрасные виды…

***

– Этот дом купили на мое рожденье и пять лет родители отстраивали свой дом мечты, где будем жить мы все вместе и где они будут жить в старости. Матушка заведовала реставрацией сада, а отец дома. Дом отстроился гораздо раньше сада, и детскую выбирали няня с отцом. Детская, а в будущем эта комната, находилась на чердаке. В него вложили много сил и денег, дабы не было проблем.

– Но почему чердак?

– На чердаке было много свободного места, всего две комнаты детская и игровая, по совместительству комната няни. Целый этаж был отдан мне. – Вик любил своих родителей, это видно по взгляду и теплоте с которой он их упоминает. – У меня было хорошее детство. Веселое и беззаботное. Вместе с собакой и няней. У родителей был бизнес, что съедал уйму времени, и часто видеть их мне не удавалось. Впрочем, это не особо отразилось на мне. Я не чувствовал себя обделенным вниманием или одиноким.

– Но что-то все же произошло?

– В десять лет на матушку было совершено покушение. Ее машину подорвали. Не знаю чудо или везение, она осталась жива и цела. Но все же без ранений не обошлось. Сотрясения, черепно-мозговые и так далее. С этого и началась полоса неудач и путь становления таким какой я есть.

– Это были конкуренты? – мне знакома эта ситуация, ведь тетю постигла та же участь.

– Они провалились в покушении на главу, потому решили позариться на более уязвимую слабость – ребенка. После домашнего обучения, меня перевели на обычное из-за проблем с деньгами, все уходило на лечение и восстановление репутации. И как думаешь, что сделали конкуренты? – по одному тону и дрожащему голосу ясно, что не очень-то хорошее.

– Это травля? Покушения?

– Ты угадала с первого раза. Сталкивалась с таким?

– Нет, никогда. Но как они это провернули?

– С деньгами можно все. Они подкупили несколько семей, дети которых учились со мной. Классические, банальные издевки: порча имущества, обзывательства, иногда с применением физического насилия. Репутация семьи падала, матушка не выздоравливала, а на издевательства продолжали закрывать глаза.

– Это долго длилось?

– До самого выпуска. Смена школы, финансирование и восстановление семьи не помогло. На мне уже было клеймо. И в прямом смысле оно тоже есть. – Вик злопамятный, это уже было понятно по его отношению к Лисе, после встречи спустя полгода. Возможно экскурсиями он пытался выловить обидчиков. – Они оставили его туша об мою спину сигареты в форме их отличительного знака – «Белого ворона». – последние фразы он говорил, сквозь сильно стиснувшие зубы, со злостью, что копил годами.

– Белый ворон не звучит как простенькая картинка из парочки линий.

– Да, он великий и грациозный. Они старались выжигать его, учитывая свет и тени, контролируя температуру окурка. Будь он не на моей спине, я бы восхищался их творением.

– Звучит жутко больно. Если это неприятно попробуй забыть или наполнить его хорошим смыслом, как кличку…хотя я бред несу.

– Звучит не плохо. – Вик взбодрился, желание мести и грусть пропали с лица.

– А что с этим окном? – смена темы, блеск в его глазах уж слишком знаком, – Это ведь промышленный район.

– Да, в том месте было здание и семейной компании. В детстве он не был таким мрачным, и находился дальше от дома, но со временем разрастался и мрачнел, как моя ненависть и настроение. Последние три года эта атмосфера давила, а противоположное окно, прямо как сейчас, закрыто.

– Окно? – с противоположной стены было занавешенное окно, заставленное хламом.

– В той стороне был матушкин сад. После выписки она вновь принялась его облагораживать, спустя долгое время отсутствия.

– А почему ты его закрыл?

– Наши отношения с