Читать книгу - "World of Warcraft: Вол’джин. Тени Орды - Майкл Стэкпол"

Тажань Чжу поднял свою маленькую керамическую чашку и вдохнул пар. Тот его как будто успокоил. Чэнь часто видел такое. Одно из главных удовольствий в жизни и ремесле хмелевара – видеть, как его старания влияют на людей. Конечно, большинство предпочитало чаю его алкогольные варианты, но от хорошего и умело заваренного чая вам гарантированы уникальные ощущения безо всякого похмелья.

Настоятель монастыря отпил чаю, затем поставил чашку. Кивнул Чэню. Это стало разрешением Чэню и Ялии тоже отпить. Чэнь уловил самый легкий намек на улыбку в уголках губ монахини. Если кто спросил бы его мнение, то он бы сказал, что неплохо постарался.

Тажань Чжу взглянул на него из-под тяжелых век.

– Позвольте начать заново, мастер Буйный Портер. Вы желаете знать, почему я готов принять ваши два корабля у себя в гавани?

Чэнь даже не раздумывал над ответом:

– Да, господин. Почему?

– Потому что в них есть баланс. Ваш тролль, судя по тому, что вы рассказывали, и тому, что он темный охотник, – несомненно, Тушуй. Второй же, кто каждый день поднимается по горе все выше, а затем возвращается, – Хоцзинь. Один – из Орды; второй – из Альянса. По сути своей они противостоят друг другу, и все же именно это противостояние их объединяет и придает им смысл.

Ялия поставила чашку.

– Простите меня, господин, но возможно ли, учитывая их противостояние, что они попытаются убить друг друга?

– Причин не учитывать эту возможность у меня нет, сестра. Корни вражды между Ордой и Альянсом уходят глубоко. Эти двое несут на себе много шрамов – а человек вдобавок несет их и в разуме, как, возможно, и ваш тролль, мастер Буйный Портер. И кто-то действительно пытался убить вашего тролля. Была то засада сил Альянса или же Орда пошла против своего – мне неведомо. Однако же мы не можем допустить, чтобы они убили друг друга здесь.

– Не думаю, что Тиратан на это пойдет, а Вол’джин… ну, я знаю… – Чэнь с миг поколебался, пока в мыслях всплывали воспоминания. – С Вол’джином я поговорю. Попрошу его обойтись без убийств, хорошо?

Выражение лица Ялии омрачилось.

– Не сочтите меня жестокой, мастер Буйный Портер, но я обязана спросить, не вовлечет ли нас укрывание этих двоих в иностранную политику и розни? И нельзя ли их выдать или вернуть обратно своему народу?

Тажань Чжу медленно покачал головой:

– Мы уже вовлеклись, и это уже принесло свои плоды. Альянс и Орда помогли нам решить вопрос с ша в Танлунских степях. Вы знаете, какое это великое зло и насколько мы уступаем числом. Как сказано давным-давно, враг моего врага – мой друг, какой бы хаос он ни учинял, а ша издревле враги Пандарии.

Чэнь едва не встрял с пословицей: «С кем поведешься, от того и наберешься», но сдержался. Не то чтобы она не относилась к делу – просто сейчас от нее не было пользы, особенно если вспомнить, что многие пандарены относились к странникам вроде Ли Ли и его самого как к «диким собакам». Он надеялся лишь, что Ялия видит его иначе, и не торопился объяснять эту мысль.

Чэнь чуть опустил голову.

– Не уверен, господин, что возможно заставить их – мои корабли или Орду с Альянсом – действовать заодно вечно, каким бы недружелюбным ни был общий враг.

Тажань Чжу усмехнулся, почти беззвучно – эхо смешка не поколебало воздух и на лице его возник не более чем намек на улыбку.

– Я оставил ваши корабли в гавани не для этого, Чэнь. А для того, чтобы, пребывая среди нас, тролль и человек могли учиться, а пока они учатся у нас, мы будем учиться у них. Ибо, как вы мудро говорите, когда больше не будет объединяющих их врагов, они снова вцепятся в глотки друг другу, и тогда нам придется выбирать, кого поддержать.

4

Вол’джин из троллей Черного Копья решил не двигаться. Так темный охотник решил потому, что нашел этот вариант более предпочтительным, чем необходимость признать, что он слишком слаб, чтобы пошевелиться. Хотя за ним ухаживали добрые руки, касаясь с уважением, он не смог бы их сбросить, даже будь это его главное желание.

Невидимые помощники взбивали подушки, затем подкладывали их ему под спину. Он бы возразил, но от боли в горле сказать любое слово – кроме самого грубого и короткого, – было невозможно. Очевидный выбор – «хватит» – как резко его ни рявкни, стал бы лишь насмешкой над его неспособностью остановить помощников. Хотя он принял молчание в качестве уступки своей гордости, корни неуютного ощущения уходили глубже.

Мягкая постель и подушки еще мягче – не та роскошь, которой наслаждаются тролли. Тонкая циновка на деревянном полу была верхом пышности на островах Эха. Многие тролли спали на земле, а укрытие искали только в том случае, если приходила буря. Податливый песок служил постелью получше, чем твердый камень Дуротара, но тролли не привыкли жаловаться на суровые условия.

Акцент на мягкости и комфорте раздражал Вол’джина, потому что подчеркивал его слабость. Рациональная частичка воина не могла поспорить, что в мягкой постели возиться с раненым телом намного проще. Спору нет, и спалось ему тут лучше. Но когда к его слабости привлекали внимание, это как будто вступало в противоречие с его натурой тролля. Тролли в тяготах и суровой реальности – как акулы в открытом океане.

«Отнять это у меня – все равно что убить».

Его застал врасплох стук кресла или стула справа. Он не слышал, как подходил тот, кто его принес. Вол’джин принюхался, и раздражающий запах, скрывающийся подо всеми остальными, налетел с силой кулака. Пандарен. Не просто пандарен, а один конкретный.

Голос Чэня Буйного Портера, низкий, но теплый, прошелестел шепотом:

– Я бы пришел к тебе раньше, но настоятель Тажань Чжу назвал это неблагоразумным.

Вол’джин силился ответить. Он желал сказать миллион разных вещей, но немногие укладывались в слова, которые соглашалось озвучить его горло.

– Друг. Чэнь.

Почему-то «Чэнь» далось проще, будучи мягче.

– Не буду играть с тобой в угадайку. Ты слишком хорош в этом. – Зашуршал халат. – Если закроешь глаза, я сниму повязки. Целители говорят, твои глаза в порядке, но они не хотели, чтобы тебя что-то беспокоило.

Вол’джин кивнул, зная, что отчасти Чэнь прав. Если бы к нему на острова Эха привели чужака, он бы тоже закрыл ему глаза, пока не решил, что пленнику можно доверять. Несомненно, так же рассуждал и Тажань Чжу, и по какой-то причине он решил, что Вол’джин стоит доверия.

«Дело лап Чэня, не иначе».

Пандарен аккуратно размотал бинты.

– Я прикрою тебе глаза лапой. Открой, и я медленно ее уберу.

Вол’джин сделал как сказано, буркнув что-то вместо сигнала. Чэнь понял правильно, потому что отстранил лапу. Глаза тролля заслезились на ярком свету, затем проступил образ Чэня. Пандарен остался таким же, каким его помнил Вол’джин – крепко сбитым, с добродушной аурой и интеллектом в золотых глазах. Это было приятное зрелище.