Читать книгу - "Небесный бродяга - Антон Демченко"

Силовой шторм… слышал я краем уха о таком. Боцман упоминал, но в подробности не вдавался. Лишь сказал, что при первых признаках этого явления любому дирижаблю следует открывать клапаны купола и насосы на полную, чтобы как можно быстрее наполнить объем воздухом и как можно резче уходить вниз. Тогда, дескать, есть шанс, что «кит» более или менее безопасно приземлится. Иначе да… отказ рунескриптов приведет к схлопыванию купола, ну а результат этой аварии я имел возможность наблюдать своими глазами. И это, кстати, единственная причина, по которой купол вообще может схлопнуться… ну за исключением столкновения двух дирижаблей. Другие причины схлопывания не известны. Даже диверсия на борту дирижабля, оказывается, не может привести к такому результату. Что, разумеется, только радует.

Информацию о том, что такое этот самый силовой шторм, я получил от Хельги. Ну надо же было о чем-то говорить, пока мы плелись по пыльной, утрамбованной до каменного состояния дороге? Ночевать под открытым небом она отказалась наотрез, так что пришлось сворачивать парашют, укладывать его обратно в ранец и, закинув на спину, отправляться в путь.

– Зачем тебе эта тяжесть, Кирилл? – поинтересовалась Хельга.

– На случай если не успеем добраться до жилья засветло. Или ты предпочитаешь ночевать на голой земле? – фыркнул я в ответ.

Дочь Завидича покачала головой, но возражать не стала. Зато решила проявить беспокойство. Искреннее, что не могло не радовать.

– Тебе не будет тяжело, Кирилл? – спросила она, когда я нацепил на спину ранец. – Все-таки двадцать килограммов, не шутки.

Я потер затылок, по которому хлестанула связка строп, притороченная мною поверх ранца, и улыбнулся.

– Сестренка, я тебя на своей спине добрых пять километров протащил, а ты все-таки побольше двадцати килограммов весишь. Так что уж с одним ранцем-то я точно управлюсь.

– А… зачем? Можно же было где-то поблизости устроиться? – не поняла она.

– Хельга, ну подумай немного! – вздохнул я. – Я сильно сомневаюсь, что падение дирижабля прошло незамеченным на земле. Здесь же довольно много всяких деревень и ферм. Так что сейчас на месте катастрофы наверняка куча народу. Нужно нам их внимание?

– Хм, ты прав. Извини… И спасибо, Кирилл, – после небольшой паузы произнесла дочка дядьки Мирона. Я удивленно на нее взглянул, и она пояснила: – Спасибо за то, что вытащил из этой передряги.

– Ой, Хельга, не говори «гоп», пока не перепрыгнула, – покачал я головой. – Вот доберемся до «Феникса» или хотя бы до Святослава Георгиевича с его «Резвым», тогда и благодарности будут, и головомойка.

– Головомойка? – недоуменно переспросила она, и я замялся.

– Ну да, я же фактически выпнул «Резвого» вместе с Ветровым из ангара.

– Рассказывай! – потребовала Хельга, и я, пожав плечами, принялся рассказывать ей предысторию моего визита на «Солнце Велиграда». Разве что о трупах подчиненных Гросса умолчал. Сомневаюсь, что ей понравилась бы эта часть рассказа.

Хельга слушала молча, сосредоточенно и внимательно. И лишь когда я закончил говорить, она слабо улыбнулась.

– Ты поступил правильно, Кирилл… хотя Ветров за этот поступок по головке тебя точно не погладит. Но я… я рада, что ты сделал то, что сделал. Сомневаюсь, что Святославу Георгиевичу удалось бы пробраться на «Солнце Велиграда», да и по тем переходам он вряд ли смог пройти… Их, вообще, досконально только наземные ремонтные команды на верфях знают, – под тихий звук наших шагов проговорила она и, коснувшись моего плеча ладонью, кивнула. – Я постараюсь замолвить за тебя словечко перед капитаном, когда буду подавать рапорт.

– Не надо, – качнул головой я, покосившись на шагающую рядом со мной девушку. – Просто опиши все как было с твоей точки зрения. А если будешь пытаться меня выгородить, только произведешь плохое впечатление.

– Отказываешься от помощи, братик? – Хельга, кажется немного отошедшая от перипетий этого долгого дня, впервые открыто улыбнулась.

– Не от помощи… сестренка. От протекции. Мы оба будем выглядеть некрасиво, если ты станешь за меня заступаться перед капитаном. Я буду похож на нашкодившего ребенка, а сам Гюрятинич может усмотреть в твоих попытках мне помочь сомнение в его беспристрастности, а следовательно, и в его авторитете. И это будет очень плохо… Так или иначе, за свои действия я все равно получу взыскание. Вопрос лишь в том, каким оно будет. Если Гюрятинич разберется в этом деле как должно, то наказание будет формальным, а если нет, и Ветров настоит на прекращении моего контракта, как это следует из буквы устава, то… в любом случае служить под началом такой неблагодарной скотины я не стал бы.

– Да вы гордец, сударь мой, – рассмеялась Хельга, но тут же посерьезнела. – Ты прав. Могу только сказать, что, если Во… Владимир Игоревич не пожелает как следует разобраться в этом деле, мое мнение о нем изменится в худшую сторону.

– Женщины… коварство – ваше имя, – вздохнул я, даже не пытаясь стереть с лица улыбку.

– Эй, мудрец мелкий, я могу обещать, что не стану тебя выгораживать, но это не значит, что я не могу демонстрировать окружающим свое отношение к их действиям! – Хельга шутливо ткнула меня кулачком в плечо.

– Именно об этом я и говорю. Свое всегда возьмете, не мытьем так катаньем! Думаю, твое презрение станет адовым наказанием для Гюрятинича.