Читать книгу - "Славия. Паруса над океаном - Александр Белый"

По пути нас ожидало несколько открытий. На стоянке у второго оазиса у берегов обширных озер застывшей поваренной соли Максим нашел куски желтоватых призматических кристаллов.

– Смотрите, сир, это ювелирный камень, – блеснул он познаниями, показывая куски самой обыкновенной буры. Максим, конечно, не знал, что используется бура не только в качестве флюса для пайки золота, серебра и меди, но и как определитель концентрации кислот, как сырье для изготовления глазури и эмали, проявитель фотографий и отбеливатель бумаги. Конечно, область ее практического применения должна была быть более широкой, но ранее никогда специально этим не интересовался, поэтому ничего другого на ум не приходило.

– Набери два полных вьючных мешка, – распорядился коротко и вдруг увидел в его правой руке три черно-фиолетовых камешка с металлическим блеском. – А это что?

– Сам не знаю, вон там целый скальный выход. – Он показал рукой куда-то в сторону. А мне вдруг вспомнилась расположенная на окраине города Анна-Мария небольшая фармацевтическая фабрика, от которой шел интересный запах. Боже мой! Как я мог забыть?! Йод! В этих местах находятся самые большие залежи йода! Немало окаменевшего йода нашли в Японии, но гораздо меньше, чем здесь. Взяв у него из рук эти камешки, поднес к огню зажигалки, а увидев сиреневую дымку и почуяв специфический запах, понял, что не ошибся. Теперь не придется мучиться с водорослями.

– Йод! Это йод, Максим, это очень нужная вещь для медицины. Спиртовой пятипроцентный раствор применяется для дезинфекции кожи вокруг рваных и резаных ран. Благодаря ему мы спасем немало жизней, просто не допустив элементарного заражения. В общем, за буру и йод получишь премию в пять тысяч талеров, чек выдам немедленно, как только вернемся на корабль. А сейчас – наберите с собой четыре вьючных мешка.

Довольный парень побежал выполнять указание, а на мою голову свалилась очередная проблема: нужно было выбрать из числа сообразительных воинов еще одного будущего промышленника, научить его сублимировать, очищать и кристаллизовать пары йода. Процесс этот простейший, ничего в нем сложного нет, нужны всего лишь перегонная посуда с охладителем и топливо. Думаю, если заложить корректную цену с учетом распределения прибыли при реализации пятьдесят на пятьдесят, желающая обогатиться семейка быстренько отыщется. А работников для небольшой фабрики они сами найдут.

Итак, марганец есть, а значит, перманганат калия, то есть сильнейшее антисептическое средство марганцовка, необходимое для промывки ран, обработки ожогов и полоскания воспаленного горла, получить проще простого. Йод и спирт также есть, аспирин вместе с Ритой синтезировали, хлороформ для обезболивания с помощью реакции хлора и уксусной кислоты при последующем нагревании тоже выделили, опиумом на всякий случай запаслись. Еще бы получить антибиотик, тогда бы мы смогли снизить смертность после полученных ранений и увечий процентов на семьдесят пять. А доктор Янков начал бы считать себя самым могущественным лекарем в мире. Но, к сожалению, не все так просто, пока в результате множества опытов мы научимся растить, выделять и синтезировать нужные грибки, изобретем и изготовим холодильную технику и компрессорно-вакуумные машины, пройдет немало лет. Однако, не говоря уже о различных вирусных болячках, даже для лечения банального воспаления легких, от которого ныне умирает столько людей, особенно маленьких деток, меры нужно принимать срочные. Значит, предстоит экспедиция к знахарям инков, которые, как мне было известно в той жизни, пенициллин открыли еще тысячу лет назад.

К вечеру второго дня мы поднялись по безводной каменистой возвышенности в предгорье Анд, на высоту около полутора тысяч метров над уровнем моря. Наконец за очередным пустынным плато возник большой зеленый оазис с прохладным овальным озером длиной километра три. Такой знакомый и одновременно незнакомый, оазис густо зарос по периметру полосой кустарника в добрый километр и большими и малыми акациями. Кое-где росли кактусы двух– и трехметровой высоты. В той жизни было наоборот, дикорастущих деревьев росло очень мало, все больше культурные сады, зато на подъезде к оазису колючих кактусов торчало гораздо больше, чем сейчас. А размеры озера, плескавшегося в огромной каменной чаше, кажется, остались прежними.

Селитру нашли быстро – отвалили несколько валунов от того самого углубления, где и должна была находиться пещера. На следующий день прямо утром приступили к ее расчистке. Сначала селитра шла вперемешку с глиной, но я точно помнил, что в этом месте пласт был чистый, почти белого цвета. И действительно, через два часа шахтерских работ вышли на окаменевший слой поваренной соли, затем пошел пласт самой обыкновенной селитры толщиной в два метра пятнадцать сантиметров. Нагребли полные мешки.

Появилась подспудная мысль, что ведь можно было бы отгрузкой соли заняться официально, а селитру таскать тайком. Однако рано или поздно все тайное становится явным, поэтому ну их, пару десятков лет подождем и сделаем «неожиданное открытие», а потом раструбим о нем на весь мир. Сбережем доверительные отношения с одним из самых влиятельных магнатов Европы – дело того стоит.

До глубокой темноты помогали остающимся на постоянное место жительства ребятам валить деревья и готовить площадку для строительства временного жилья. С рассветом следующего дня тепло распрощались с ними, с грустью понимая, что это надолго. Я твердо пообещал, что через год-полтора обязательно вернусь, и при этом хочу увидеть в районе выхода селитры небольшую укрепленную крепость.

Возвратившись к кораблям, около двенадцати тонн селитры немедленно расфасовали и укупорили в бочки, при этом небольшой остаток, для которого не нашлось герметических емкостей, пришлось выбросить. Уж слишком она гигроскопична и очень быстро становится ни на что не годной. Под конец стоянки, затоварившись четырьмя-пятью тоннами пищевой соли, мы покинули этот внешне совершенно неприветливый, но стратегически драгоценный берег и направились в Лиму.

Покупку у Испанской короны обширного земельного надела оформили в присутствии вице-короля с соблюдением всех юридических нюансов. Правда, многим, в том числе и дону Марко, было не понять, зачем платить сорок шесть тысяч серебром за огромные, непригодные для производства и проживания территории, если несколько участков вместе с оазисами стоили по ценам казны всего лишь по двести – двести пятьдесят талеров. Но я настоял, при этом обязал нотариуса, чтобы в купчую он внес данные не только из моего патента, но и из заверенной метрики, которую мне выдал в дорогу отец Афанасий, настоятель Каширского монастыря.

Когда мои матросы внесли в зал и водрузили на длинный массивный стол мешки с золотом и серебром, глаза вице-короля радостно блеснули, а на его лице появилась снисходительная улыбка. Он небрежно махнул перчаткой, мол, если глупая молодость желает расстаться с лишними деньгами, и при этом мудрый совладетель нисколько не возражает, значит, так тому и быть.

Приняв из рук нотариуса хорошо очиненное гусиное перо, на каждом из трех экземпляров купчего документа с координатами владений и приложенной картой, на которой были четко обозначены известные границы пустыни, расписался следующим образом: Микаэль Каширский де Картенара. Рядом поставил подпись Марко де Вальядо, герцог Леонский, а затем купчая была заверена нотариусом. И вот после визы вице-короля Новой Испании, управителя заморской территории империи, каждая из сторон получила свой экземпляр. Никто и не догадывался, что пройдут годы, и когда всем станет известно, какие богатства таят в себе недра пустыни Атакама, сегодняшнюю сделку назовут сделкой века.