Читать книгу - "Самый яркий свет - Андрей Березняк"

убьют. Такое иррациональное знание пришло, наверное, от самого Мани, но если прямо сейчас не сделать что-нибудь, то полковник превратится в труп, а мы останемся против двух освещенных, причем силы одного из них остаются загадкой.

— Куда! — попытался остановить меня Аслан, но я увернулась и выскочила в коридор.

В конце его было две двери, в левой комнате, очевидно, полковник сцепился с кинетиком Алексеем, а в правой засел темный огневик. Именно туда я направила ствол револьвера и, уловив движение, дважды выстрелила. Уже хотела сунуться сама, но почувствовала движение — не Света! — Мрака! — и юркнула к Стрыгину. Дверной проем, в котором я должна была оказаться, вспыхнул от пола до потолка, но тут же погас, когда Магнус понял, что птичка в ловушку не полетела.

В этот момент меня выкинуло из времени, как и во время дуэли с немецкой княгиней. Двигаться было тяжело, зато картина боя полковника с его противником предстала во всей красе.

Злодей своим Светом — привычным и родным — метал в Ивана все, что плохо лежало. В сторону лейб-гвардейца прямо сейчас летели тяжелый табурет, бронзовый подсвечник с тремя рогами, кочерга и ночной горшок. Для моих глаз это выглядело так, словно все предметы медленно плыли в воздухе к своей цели, а Стрыгин, будто на спор, озарял их по-очереди. Раз — и табурет раскололся на три части, каждая из которых понеслась по своей траектории. Два — подсвечник смяло, и он плавно устремился к полу. Три — кочерга направилась к потолку. Четыре — горшок взорвался посреди комнаты, нечистоты смрадным облаком повисли между сражающимися. Пять — Иван попытался раздробить голову супостата, но тот отделался кровью из носа и порванным ухом.

Кажется, это у них уже не первый акт действа.

Время принялось ускоряться, я подняла руку с револьвером и нажала на крючок.

Алексей заметил нового врага, но не успел атаковать, зато поразил меня тем, что остановил пулю прямо перед собой. И даже успел мерзко ухмыльнуться, когда ствол изрыгнул вторую и третью.

Второй выстрел злодей, во взгляде которого уже не было торжества, а только недоумение и испуг, тоже смог поймать своим талантом, но третья попала прямо в глаз и вылетела с противоположной стороны, вырвав солидный кусок черепа. Я не стала дожидаться даже падения тела, и потратила последний патрон на Магнуса, который уже высунулся из своей берлоги. Этот тоже оказался не промах, и устремившийся к нему кусок свинца просто сжег, плюнул своим мерзким огнем в ответ, но я уже спряталась за стеной, на всякий случай повалив в проход большое трюмо. Удивительно спокойным движением сменила барабан, в это время от входной двери раздались еще два выстрела. Остзеец спрятался, дав мне передышку.

Стрыгин выглядел паршиво, явно вымотался за время своей дуэли, однако нашел в себе силы по-фиглярски поклониться, благодаря за помощь. Из рассеченного лба его текла кровь, полковник вытер ее ладонью и зло сплюнул.

— Это был правильный манихей, но очень неправильный. Боюсь признать, но без Вас он бы меня порешил.

Я промолчала, восстанавливая дыхание. Игры со временем даром не проходят — первые признаки мигрени уже тут как тут, но не хватало еще сомлеть сейчас! Не время и не место.

— Магнус Ульм! Требую от вас выйти с поднятыми руками! Малейшее сопротивление будет подавлено… в общем, выходи, подлец, и не смей тут озарять!

Это Макаров пришел в себя и раскомандовался. Вот уверена, что немец и не подумает сдаваться, а сюрпризов у него припасено — на телегу хватит.

— Милая фройлян, вы еще живы?

Этот голос я прежде не слышала, но чем-то говор напомнил мне моего несостоявшегося убийцу. Пусть тот и сказал всего лишь слово, но акцент тот же!

— Вы очень старались, герр Ульм, но вопреки вашим усилиям я все еще жива.

Магнус рассмеялся.

Квартира постепенно наполнялась горелым чадом паленой плоти и пороховым дымом. Я посмотрела на Стрыгина и показала на окно. Он кивнул с пониманием и открыл дальнее. Дышать стало чуть легче.

— Фройлян Алекзандра, хотите сделку? Давайте убьем всех здесь и сбежим вдвоем. Мы сможем перевернуть этот мир!

— Что же с господином…

— Вереницким! — подсказал Макаров, кажется, с лестницы.

— Вереницким не перевернули? Тяжеловат мир оказался?

— Алексей был добрым другом, но очень… традиционным. Не видел перспективы. Никак не мог отказаться от глупой привязанности к лжепророку. И знаете, не из-за искренней веры, а из-за страха! Боялся, что если отречется от Мани, то потеряет талант. А ведь я ему показал все величие Тьмы! Ваши потуги смешны по сравнению с тем, что может дать Архонт!

— Величие таково, что сейчас вы сидите запертый в комнате, вас держат на прицеле десяток людей. Поможет Архонт?

— Сейчас и проверим.

Он затих, а я почувствовала шевеление Мрака — уже навострилась различать! — в противоположной комнате и вдруг поняла, что если сейчас что-нибудь не предприму, то случится большая беда. Даже Стрыгин вдруг занервничал и посмотрел на меня даже с мольбой. Поэтому вдохнула поглубже и кинулась через коридор.

На втором шаге снова замедлилось время, это стало даваться еще легче, но даже представить боюсь, чем придется расплачиваться позже. Впрочем, сейчас главное — выжить!

Мельком посмотрела на дверной проем, но никаких следов озарения (или омрачения?) на нем не было, поэтому юркнула сквозь него и, наконец, воочию увидела своего врага. Лет тридцать, вытянутое лицо с шапкой белобрысых волос. И один стеклянный глаз. А еще я поняла, что он готов спустить с цепи свое темное пламя, от мощи, удерживаемой пока, пробил озноб.

Удар по страхам, но большей частью он прошел вскользь, даже не успела понять, чего же остзеец в своей жизни в самом деле боится, но зато и Тьма развеялась неярким пшиком. И тогда Магнус Ульм посмотрел на меня уже серьезным взглядом, в котором читалось и некоторое уважение.

— Интересно, — сказал он. — Такая спутница мне пригодилась бы.

Я не стала ничего отвечать и выстрелила, благо между нами оставалось всего несколько шагов. Реальность все еще оставалась в тянучем киселе, и пуля, вылетевшая из ствола, для меня пусть и быстро, но плыла, рассекая воздух, оставляя в нем едва видимые волны. Поэтому мне удалось заметить, как немец выплеснул из себя огонь, и вновь свинец испарился без следа.

А еще что-то в нем содрогнулось, Магнус как будто смялся на краткий миг, и, очевидно, ему было больно. Это имел в виду полковник — плата частичкой своей души?

Остзеец повторил попытку выпустить темное пламя, но опять я вцепилась в