Читать книгу - "Бич времен - Василий Головачев"

Людей в зале работало мало – всего пять операторов. Атанас Златков сидел в кресле возле одного из пультов, на рукаве его плотной рубашки выделялся алый ромб с маленьким серебряным сфинксом.

Это был крупный смуглый мужчина с шапкой блестящих черных волос, медлительный и, как показалось Павлу, несколько апатичный. В дальнейшем оказалось, что Златков склонен к быстрым сменам настроения, умеет переходить от конкретной ситуации к сжатой формулировке и абстрактным размышлениям.

– Вы далеко не первый, кто является ко мне с просьбой объяснить причины катастрофы, – сказал он в ответ на вопрос Павла. – Но специалисты вашего ведомства не любят иметь дело с домыслами, им подавай факты, не так ли?

– В общем верно, – согласился Павел, решая, как вести себя с этим известным всей планете ученым. – Вы хотите сказать, что факты, которые знаете вы, в равной мере знают все остальные и что новых фактов не прибавилось. Угадал?

Златков с проснувшимся на мгновение любопытством окинул Павла взглядом.

– Профессиональная интуиция? Впрочем, неважно, новых фактов у меня в самом деле нет. – Он нахмурился, помолчал. – Самый странный из фактов – спонтанное включение Ствола… хронобура. А самый страшный – гибель коллег! Погибли замечательные ученые и механики, готовящие эксперимент… А я вот цел и невредим. И Маричу повезло, он тоже уцелел чудом.

Павел промолчал. Трагедия была настолько свежа в памяти этого человека, что любой вопрос о лаборатории воскрешал события и бередил душу. Но не спрашивать инспектор не мог.

– Ничем помочь вам не могу, – добавил Златков. – Причины самозапуска Ствола неизвестны. Зато известны последствия. Связи с лабораторией нет, внутрь до сих пор пробиться не удается. Обычные жестко запрограммированные киберы просто не возвращаются, а конкистадоры не хотят подходить к зданию даже на сто метров. Знаете, что такое конкистадор?

Павел вспомнил биомеханического паука и кивнул.

– Странное название для кибера.

– Так их назвал сам создатель Фелипе Мендоса, вероятно, из-за того, что предназначались они специально для нашей лаборатории и первыми должны были завоевать время. – Златков задумался, хмуря густые широкие брови, нервно побарабанил пальцами по панели пульта. – В результате эксперимента оказались связанными Стволом хроноскважины сотни Земель в различные временные эпохи и в разных точках пространства. На основе тех данных, которыми располагает Центр, я высчитал, что Ствол соединил не менее трех сотен эпох с промежутками в десятки, сотни тысяч и сотни миллионов лет. Сам хронобур, вероятнее всего, провалился глубже пяти миллиардов лет в историю Земли и не вышел из резонанса. С большим трудом мы получаем крохи информации о точках выхода Ствола на поверхность Земли, но помочь конкистадорам не в силах, им приходится самим удерживать Ствол на грани полного распада. Если бы не они…

– Мне говорили, – кивнул Павел. – Произошла бы цепная реакция хронораспада.

– Мы посылаем конкистадоров в Ствол сотнями, возвращаются единицы, да и те почти без памяти. Вероятно, выход из Ствола в реальное время чреват перепадами темпоральных ускорений, стирающими информацию на молекулярном и атомарном уровнях. Мы, конечно, ищем способы проникновения в Ствол человека, но задача исключительно сложная, необходимы опыты на животных, и нужен доброволец, который спустился бы вниз по Стволу и отключил генератор… – Златков покачал головой, чуть поморщился и снова надолго задумался, уйдя мыслями в себя. Павел терпеливо ждал, посматривая на экраны, показывающие пейзажи вокруг Ствола.

– Собственно, это все, что я могу сообщить, – с неохотой проговорил начальник Центра, очнувшись от своих размышлений, скорее всего невеселых. – Наука о времени, к сожалению, недетерминистская наука. Она не дает однозначных ответов, а предлагает несколько вариантов с разной вероятностью. Коллеги-хронофизики более осторожны в выводах, но они не знают того, что знаю я о работе ускорителя. А я… я боюсь, что генератор хронораспада провалился так глубоко, что нам его уже не достать. Понимаете, на чем висит человечество?

Павел вдруг почувствовал мимолетную неприязнь к этому человеку, наделенному властью и ответственному за безопасность не только отдельного коллектива, но и, может быть, всего рода людского на Земле.

– Если ваши эксперименты со временем так опасны, – тихо произнес он, – то почему вы не объявили мораторий на их проведение?

Начальник Центра откинулся в кресле, побледнел, но глаза его сохранили прежнее равнодушное выражение.

– Прежде чем экспериментировать, ученые создали теорию хронопрокола, или, если хотите, бурения времени. И до последнего опыта теория и практика сходились даже в деталях, так что ни о каком моратории речь не шла. Кстати, за нашей работой пристально следила СЭКОН, а эта организация, как известно, применяет свои особые полномочия весьма успешно.

– Простите, я поторопился с выводами. И все же, несмотря на расчеты, контроль и прогнозы, катастрофа произошла. Подвела техника, наука, теория? Халатность конкретного человека?

– Халатностью назвать подобное происшествие нельзя. Чтобы запустить хронобур, надо было знать коды запуска отдельных его систем. Ни один человек из Центра этого не знал… кроме Шкодана и меня. Но я генератор не запускал. Хотя до сих пор уверен: катастрофа не должна была случиться. Если только в эксперимент не вмешался кто-то чужой… Но об этом мы поговорим в другой раз. Извините, меня ждут. Марич в курсе всех событий, в качестве гида он будет незаменим.

Павел кивнул и отошел.

– Неужели вы заставили шефа задуматься о чем-то еще, кроме науки? – с уважением спросил поджидавший его Марич. – Мало кому это удается.

– Вы с ним не дружите? – спросил Павел.

– А что, заметно?

– Есть немного. За что вы его не любите?

– «Не любите» – слишком громко сказано, скорее мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существуют прежде всего наука, его драгоценные сверхоригинальные идеи, а потом все остальное.

Павел промолчал. По его мнению, Златков искренне скорбел о гибели сотрудников, что же касалось его личных качеств – спешить с выводами не стоило.

Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве в эксперимент кого-то чужого. Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться? По данным косморазведки, в звездном рукаве Галактики – рукаве Ориона, к которому относится и Солнце, нет цивилизаций, достигших уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?..

– Спасибо за информацию, – сказал Павел Маричу, выжидательно смотревшему на него. – Сегодня я вас больше пытать не буду.

Инженер кивнул, пожал протянутую руку и, повернувшись, сказал через плечо:

– Буду нужен – найдете меня у прибористов Полуянова.

Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об экспериментах лаборатории, начиная с момента пуска хроноускорителя, проанализировать рост энергозатрат, запросить информацию о сотрудниках и конструкторах, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры среды вокруг него. Кроме того, следовало составить сводку странных фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один день.