Читать книгу - "Шестой сон - Бернард Вербер"

Рыба серебристо-серого цвета с круглыми глазами и коричневыми пятнами на спине чем-то напоминала крупного пузанка.

Эрик взял щепотку сухого корма и посыпал им поверхность воды. Фугу незамедлительно подплыла, чтобы полакомиться. Кончиком карандаша ученый слегка дотронулся до ее головы. Рыба тут же принялась вбирать в себя воду, в результате чего вдвое увеличилась в размере и стала похожа на шар.

– Фугу, рыба-шар, рыба-луна – это одна и та же рыба. Когда возникает опасность, она тут же закачивает в себя воду. В ее коже, печени, глазах, кишечнике и яичниках содержится крайне токсичный яд – тетродотоксин. Даже в минимальных дозах он мгновенно выводит из строя любую нервную систему.

– Сильнее, чем кураре?

– Действие тетродотоксина в тысячи раз превосходит действие кураре. В прежние времена в японских императорских домах дворцовые интриги разрешались при помощи нескольких капель тетродотоксина, добавленных в чашечку саке. Это называлось «диктатура, смягченная фугу». С 1800 года императору и самураям, стоящим у власти, официально запрещено употреблять в пищу эту рыбу. Хотя в настоящее время в Японии, Корее, а с недавних пор и в Китае множество ресторанов подают фугу.

– Неужели ее можно есть?

– Разумеется. Блюда из фугу стоят очень дорого, поскольку эта рыба считается деликатесом. Фугу разделывают только специально обученные повара, но небольшой риск все же остается, поскольку даже ничтожное количество яда способно привести к летальному исходу. Ежегодно от него умирают около двадцати человек. Я слышал, находятся клиенты, которые заказывают фугу, желая свести счеты с жизнью.

– Но чем тетродотоксин мог заинтересовать маму?

– Она считала, что если бы был найден способ выжить после этого яда, то открылся бы доступ в шестую стадию сна.

– А где можно найти фугу?

– Фугу водится во всех теплых морях. В Японии вылов этой рыбы поощряется с целью истребления, и там ее проще найти. Но фугу также попадалась в сети в Америке, Австралии и даже в Восточном Средиземноморье.

Жак рассматривал рыбу в аквариуме и находил ее довольно красивой.

– Мы пробовали разными способами разбавить яд: смешивали его с морской водой и молоком, а затем вводили обезьянам. Все они… умерли. Нечасто встретишь средство, которое обладает столь же сокрушительным эффектом. К тому же у него нет противоядия.

Жак приблизил лицо вплотную к стеклу.

– Мы провели много опытов, но в конце концов твоя мама сдалась. Она была разочарована. С той поры мы переключились на изучение техники введения в состояние каталепсии посредством замораживания.

– Преимущество такого метода состоит в том, что им можно управлять, да?

– Здесь тоже все не так просто. Трудно подобрать правильную температуру, поэтому приходится лавировать между полным отсутствием результатов и точкой невозврата.

– А как насчет тестирования на людях?

– Если ты про яд фугу, то, конечно, нет. Это слишком опасно. Даже твоя мама не желала рисковать. Нас преследовало воспоминание об эксперименте с участием Акилеша.

Жак вежливо прервал беседу, прошел в свой кабинет и сразу же уселся за компьютер.

Мама интуитивно чувствовала правильное решение, но не смогла воплотить его в жизнь. Теперь дело за мной.

Он прочесал Интернет в поисках любой информации, касавшейся фугу. Он просмотрел множество документальных фильмов, в которых показывалось, как дельфины окружают рыбу-шар и пугают ее, чтобы она вобрала в себя воду и затем выпустила из себя желтоватую жидкость. После этого дельфины переворачивались на спину и начинали танцевать, пребывая в состоянии явного экстаза.

Несомненно, мама видела это.

Дельфины передавали друг другу рыбу, подбрасывая, словно мячик. Затем рыба-шар скрылась от них в морских глубинах. А дельфины продолжали втягивать в себя воду, насыщенную ядом.

Чуть позже, лежа в постели рядом с Шамбайей, Жак пришел к выводу, что решение его проблемы заключается в дельфинах, достигающих состояния нирваны посредством яда фугу.

– Спокойной ночи, Жак.

– Спокойной ночи, Шамби. Супруги поцеловались, и каждый повернулся на свой бок, как это бывает в большинстве супружеских пар, чей супружеский стаж превышает семь лет.

Засыпая, Жак решил не возвращаться на остров Розового песка, а направиться в ноосферу. Он очутился перед огромной белоснежной плитой, состоявшей из лиц. Глазные яблоки спящих двигались под сомкнутыми веками. Жак, а вернее его душа, вначале прошелся по зоне снов японцев, но ничего там не нашел. Тогда он направился в зону снов полинезийцев, но и там не оказалось ничего интересного. Оставалось бродить по ноосфере до тех пор, пока он не обнаружит что-нибудь.

В конце концов он разыскал намек на фугу в самом неожиданном месте. У колдуна вуду, который видел сон об обряде зомбификации и думал о рыбе-шаре.

Жак решил, что наконец-то напал на след. Он покинул ноосферу и опустился в нижние слои, чтобы попытаться завязать разговор со странствующим духом-гаитянином. Он пронесся над Порт-о-Пренсом, подивившись тому, как много здесь бродячих душ. Впрочем, ничего удивительного, на Гаити общение с духами, или душами, умерших считается обычной практикой, уходящей корнями в Западную Африку, а точнее, в Бенин.

Над городским кладбищем – местом, которое как нельзя лучше подходит для встречи с душами мертвецов, – Жак парил неприлично долго. Дух еще одного колдуна вуду с высокомерием взглянул на него и поспешил скрыться. Другой дал ему понять, что иностранцам здесь делать нечего.

Если даже в тонком мире существует расизм, то он поистине неизживаем.

За спиной Жака раздался смех: его мысли уловила одна из странствующих душ.

– А ты смельчак, раз решился появиться здесь, не будучи местным! Я Барон. Мое имя Барон Зупимба. Я пользуюсь у местных уважением. А ты, француз, что здесь делаешь?

– Меня зовут Жак Кляйн. Я хотел бы узнать, каким образом вы используете рыбу-шар в обрядах вуду. Кажется, только вам удалось стабилизировать действие ее быстродействующего яда.

– Откуда тебе это известно, француза? – с любопытством спросил Барон.

– Я перехватил одно сновидение, в котором говорилось об этом. Поэтому подумал, что мне стоит отправиться сюда, на Гаити, где проживают лучшие колдуны в мире, чтобы узнать информацию из первоисточника.

Душе Барона Зупимбы было приятно услышать комплимент.

– Безусловно, гаитянские колдуны – лучшие из лучших. Наблюдая за работой сибирских шаманов или кельтских друидов, мы находим у них множество недочетов. Наше мастерство, идущее из глубины веков, остается непревзойденным.

Вокруг них стали собираться другие странствующие души, чтобы послушать, о чем они говорят. Но гаитянина это не смущало.

– Кто бы мог предположить, что такой разговор однажды состоится? – с усмешкой проговорил он. – У вас там, на Западе, что только не напридумывали про зомби, а я говорю тебе, что они были бы крайне удивлены, если бы узнали об истинном положении дел.