Читать книгу - "Фантомная боль - Михаил Тырин"

...Поскольку фантомные ощущения представляют собой почти неизбежное и естественное следствие самой ампутации... специальное лечение по этому поводу не требуется.

БМЭ, т. 26

— ...Цепляю я их на пляже — одна Ирина, другая — Оксана. Зову на мартини. Они ломаются, задницами виляют, а потом говорят: мы сегодня заняты. Но телефончик я им успел зачитать. На другой день звонит Оксана! Привет, говорит, как там наше мартини? Приходи, говорю. Она говорит, ладно, только Ирине не говори. Приходит, мы с ней валяемся, а на другой день звонит Ирина! Привет, как дела, где мартини?.. Приходи, говорю. Она — ага, только Оксане не говори. Так они ко мне ходили целую неделю по очереди, представляешь?

— Ну а потом?

— Что потом? Потом перестали ходить, надоели.

— А если позовешь, придут?

— Куда ж они денутся!

— А много у тебе девчонок-то на примете дома?

— Два блокнота с телефонами, понял?

— Круто... Слушай, давай вместе к тебе сорвемся!

— Как вместе? Я уже через месяц откидываюсь, а тебе тут еще сидеть и сидеть.

— Да, у меня контракт на год... А если я к тебе приеду? Деньги будут, все будет — загуляем на целый месяц! Давай, слышь?

— Не знаю... Меня, может, в городе не будет. Я отдохну, деньги потрачу и опять куда-нибудь дерну. Может, снова сюда, на второй срок.

— Ну так созвонимся! Если будешь в городе, я приеду. Мои деньги — твои девочки. Повеселимся!

— Не знаю...

Тихий монотонный разговорчик стелился по комнате, как пелена едкого дыма. Он действовал на нервы и вызывал желание отмахнуться, как от тучи надоедливых мошек. Отмахнуться — и вновь уйти в небытие, где нет ни звуков, ни ощущений...

Но уйти было уже невозможно. Реальный мир вернулся бесповоротно, проступил унылым серым пятном сквозь головную боль, тошноту, зуд на коже и ломоту в суставах. Все эти чувства покрывали тело, как воспаленная влажная корка, от которой невозможно избавиться.

Антон сделал усилие и поднялся с твердой деревянной поверхности, служившей ему кроватью. Кровь отлила от головы, и зрение сразу стало более четким.

Одну из стен помещения, где он находился, заменяла толстая ржавая решетка. За ней, в слабо освещенном тамбуре, сидели по обе стороны от тумбочки два незнакомых молодых парня в потертых кожаных куртках. Возле каждого стоял прислоненный к стене карабин.

Кто-то неожиданно коснулся плеча. Антон даже не вздрогнул, а лишь медленно развернулся всем телом — затекшая шея не позволяла крутить головой.

— Как здоровьице? — спросил Печеный.

— Хреново, — хрипло ответил Антон. — А где мы?

— В клетке, разве не видно? Вон Обжора на полке уже час мается, никак встать не может. Я вроде чуть оклемался.

Печеный подошел к решетке и стукнул по ней ботинком.

— Вы чем нас траванули, козлы? — обратился он к охранникам.

— Не ори, — довольно миролюбиво ответил один из них. — Жить будете.

Антон тоже подошел к решетке, прижал лоб к холодному металлу.

«Как гориллы в вольере», — пришло ему в голову. Обжора зашевелился на своей полке-кровати и наконец смог сесть.

— Суки... — проговорил он, массируя виски прямыми ладонями.

— Жрать хотите, господа жиганы? — поинтересовался охранник.

— Лучше бы чашечку хорошего кофе, — ответил Печеный.

Охранники заржали, оценив шутку. Ответ им так понравился, что один скрылся за дверью, а через несколько минут вернулся с тремя стаканами чая.

— Желание клиента — закон! — объявил он, продолжая смеяться. — Вы здесь нужны здоровенькими и веселенькими.