Читать книгу - "Друг и лейтенант Робина Гуда - Анна Овчинникова"

В тусклом красноватом свете я почти не видел лица фриара, но Тук говорил странно радостным тоном, от которого у меня полегчало на душе. Может, наши дела не так уж плохи?

— Где?.. — просипел я.

Мой язык напоминал кусок сухого трута, я сам с трудом расслышал свой хрип, однако Тук понял меня с полуслова.

— Мы в гостях у твоего тестя, — монах торопливо наполнил из кувшина большую кружку и приподнял мою голову. — Пей, из тебя вытекло столько крови, что тебе теперь надо пить галлонами!

В кружке был, конечно, не галлон, но никак не меньше полупинты подсоленной воды с вином, от которой разило медом, и я жадно выдул все, прежде чем недоверчиво выдохнуть:

— У Ли?..

— Да, а разве у тебя есть еще какой-нибудь тесть? Значит, мы не в тюрьме, слава тебе, Господи...

Даже режущая боль в ноге и в плече как будто поутихла при этом радостном известии. Но я чувствовал такую слабость, что едва мог держать глаза открытыми; вот только прежде, чем уснуть, я должен был узнать еще кое-что...

— Остальные?..

— Все целехоньки, Джон, — голос монаха то приближался, то уплывал. — Ну, кроме Стива... Но и ему повезло, как незаконнорожденному. На четверть дюйма ниже — и парню бы конец, а так ему только содрало кусок кожи с башки да оглушило малость...

Фриар говорил еще что-то, но меня уже унесло в звенящую пустоту.

Когда я снова очнулся, луч на потолке погас, а рядом разговаривали двое. Нет, трое... Ричард Ли, Катарина, — а третий голос, который я не сразу узнал, принадлежал Робину Локсли.

— Он говорил, что это самоубийство. Предупреждал меня, что все это скверно кончится. Но я не захотел слушать...

— Ну, Джон еще не мертв, — спокойно заметил Ричард Ли. — Да и ты тоже.

— Я знаю Хантингдона, он не отступится, пока не получит свое. Значит, все «волчьи головы» — мертвецы. А может, король захочет получить в придачу и ваши головы тоже...

— Это правда, что ты незаконнорожденный сын Хантингдона? — резко перебила Катарина.

Во время затянувшегося молчания я пытался разглядеть стоявших возле моей кровати людей, но видел только их смутные силуэты. Комнату освещала единственная глиняная лампа, у которой лучше получалось вонять, чем гореть, и все-таки здесь было жарко... Очень жарко.

— Я не знаю своего отца, — ответ Локсли прозвучал без злости, без вызова, вообще без интонаций. — Говорят, меня подкинула лесная нечисть.

— Не иначе! — фыркнула Катарина. — Потому тебе и место только в лесу, разбойник! Да и этому негодяю Джону — тоже!

— Я тоже рад тебя видеть, дорогая, — пробормотал я.

Катарина вздрогнула, Локсли быстро наклонился ко мне:

— Джон?..

— Потушите чертову жаровню, — прохрипел я. — И... что вы тут сейчас говорили про Хантингдона?

— Дэвид Хантингдон осадил Аннеслей, — ответил Ричард Ли.

Я не сразу понял, что он сказал... У меня сейчас что-то было туговато с соображением... Потом до меня дошло, и я попробовал приподняться, о чем немедленно пожалел. Уж не знаю, каким чудом мне удалось удержаться от крика, но прошло несколько секунд, прежде чем я смог разжать зубы.

— Аннеслей осажден?!

— Да. Король требует выдачи разбойников — и, конечно, награбленных ими богатств.

Как ни хреново мне было, я фыркнул. Уж конечно, богатства интересовали Ричарда Львиное Сердце не меньше, чем наши головы! Если то, что рассказывал об английском правителе Тук, было правдой. А я верил фриару больше, чем целой дюжине маститых романистов.

— И?..

— Что — «и»? — переспросил Ричард Ли.

— Что вы ответили... на требование государя?..

— Пусть придут и возьмут, — реплика моего тестя прозвучала в лучших традициях спартанцев.

Я помолчал, переваривая его слова, потом пробормотал:

— А королю обязательно нужно и то и другое? И «волчьи головы», и их добро? Или... Или?..

Катарина засмеялась, ее смех резанул меня почти как боль от ран.

— Думаешь откупиться, Маленький Джон? Не выйдет!..

— Катарина! — одернул Ричард Ли.

— Отец? — Она бунтарски вскинула голову.

— Уже поздно. Ступай к себе.

— А разве место женщины не рядом с ее мужем?

— Катарина. Пойдем, — не дожидаясь ответа, Ричард Ли повернулся и вышел.

Моя жена заколебалась, но все-таки последовала за отцом, и я не успел ее остановить. Может, оно и к лучшему. Сейчас я с трудом мог связать пару простейших фраз, где уж мне было выяснять отношения с рыжей чертовкой, с которой было непросто даже в самые счастливые наши дни... Но после ее ухода в комнате стало куда темней.

Я не помнил этой небольшой комнатушки с низкой кроватью, с единственным узким окном и сундуком в углу; впрочем, мне не так часто приходилось бывать в Аннеслее, чтобы обследовать все здешние апартаменты, похожие на выбитые в скале катакомбы. Кроме сундука я увидел пару грубых табуретов, оленью шкуру на полу, а вот жаровни нигде не углядел... И все-таки прежний холод теперь сменился дьявольской жарой, даром, что я лежал под одеялами совсем раздетый.

— Хочешь пить? — Локсли взял с сундука глиняный кувшин.

— Да. Но сначала... найди какую-нибудь другую посудину... пустую.

Робин мгновенно усек, наверное, потому, что мы все это уже проходили после его близкого знакомства с Губертом, когда он вообще не мог двигать руками. К счастью, я владел хотя бы правой, что малость упрощало ситуацию.

Управившись со всеми проблемами, мы некоторое время отдыхали, я — скрежеща зубами на кровати,

Локсли — сидя рядом с моим лежбищем на полу. Что-то он сегодня был на редкость неразговорчивым.

— Насколько... скверно? — наконец прошептал я.

— Тук вытащил у тебя из ноги болт и зашил рану на плече, — глухо отозвался Локсли. — Он говорит, кости целы, но...

— Я не об этом... я об осаде... Неужели Ричард Ли надеется удержать замок?..

Если все английские города, кроме Ноттингема, распахнули ворота законному правителю, да и Ноттингем продержался в осаде всего два дня, на что мог рассчитывать владелец маленького обветшавшего замка? Даже будь здесь достаточно припасов и оружия, будь Аннеслей как следует укреплен, надеяться его отстоять значило надеяться на невозможное. Раз у короля хватило упрямства два года осаждать маленькую палестинскую крепостишку Акру, он тем более не отступится от владений своего непокорного вассала!

Мне не удалось уложить эти сумбурные мысли в более или менее связные фразы, но Робин снова ухватил на лету.

— Король завтра утром отбывает в Лондон, а оттуда — в Винчестер, — пробормотал он. — Тук оказался прав... Ричарду не терпится снова возложить на себя английскую корону, потому от имени короля говорит граф Хантингдон. Он требует выдать нас, иначе грозится разметать замок по камешку... Ли послал его в преисподнюю. Бес знает, на что надеется твой тесть. Хантингдон отступится от своего не раньше, чем король помирится и расцелуется с принцем Джоном, но Ли сказал — плен научил его не терять надежду, пока не кончится жизнь.