Читать книгу - "Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев" - Игорь Игоревич Николаев"

Артиго стиснул в тонких руках вырезанный Гамиллой самострел. Мальчишка, облаченный в стеганку, дополнительно укрепленную войлоком, больше походил на беженца в холодную зиму, которого замотали во все, способное как-то согревать. Шлема для него не нашлось, отбирать у тех, кто должен был вступить в настоящий бой, не стали, поэтому на голове мальчика красовалась веревочная шапка, с войлочным колпаком и клапанами по бокам. Из-за них Артиго получил сходство еще и с монголо-татарским захватчиком. Лицо юного императора побледнело, а глаза чернели безумно расширенными зрачками. Однако мальчик сказал почти твердо, стеклянным голосом:

— Нет.

— Господин, — негромко вымолвил Раньян, злобно покосившись на Елену. — Вам нет нужды рисковать.

— Нет, — повторил Артиго, теперь уже стуча зубами. Казалось, он хотел добавить еще пару слов и сдержался, понимая, что непременно «даст петуха» или просто разрыдается.

— Господин, — вмешалась Елена, стараясь не встречаться взглядами с бретером. — Так и в самом деле правильнее. Каждый будет нести урон врагам как сумеет наилучшим образом. Вам стоит бросать в них стрелы вместе с госпожой Ферна.

О том, что самоделка в руках мальчика способна убить кого-нибудь только в упор и желательно прямо в глаз, лекарка умолчала. Поколебавшись, Артиго все же дал себя уговорить.

— Да, идут, — подтвердил Бьярн, который одним глазом видел побольше многих с двумя. — Один, два… четыре… А девчонка то по малолетней глупости ошиблась.

— Что? — спросил кто-то, кажется Марьядек. Браконьер вооружился копьем длиннее обычного, но короче пики. Наконечник был очень маленький, с детскую ладонь, походя на расплющенный гвоздь. Бывший пехотинец скупо объяснил: так оружие облегчается, а чтобы убить человека насмерть, достаточно и малой железки.

— Пятеро, — сообщил Бьярн. — Пять ублюдков на конях. Не четверо.

Арнцен-младший выпрямился, расправив не особенно широкие плечи, фальцетом провозгласил:

— Сколько бы их ни было, нет преград тому, кто сердцем храбр и стоек в вере своей!

Дядька тяжело вздохнул, глядя в спину племянника с неподдельной грустью, мягким осуждением и тревогой.

— Зато вроде бы пешцев меньше, — продолжил считать Бьярн. — Пара десятков, не четверть сотни.

— Сладкого дай, — бросил через плечо барон, его ипохондрический слуга тут же повиновался, угостив Барабана комком патоки, вываренной до состояния пластилина. На дестрие-полукровке висела стеганая попона, свисающая почти до копыт. Голову животного прикрывал шлем «шаффрон» с внушающими уважение следами от выправленных вмятин. Ранее лекарка уже разглядела коня внимательнее и отметила старые шрамы в обширном ассортименте. Животное побывало не в одном бою, и убить скотинку пытались разнообразно. Очевидно, Гамилла верно оценила Барабана как серьезный актив, заставляющий уважать и хозяина.

Сам Дьедонне после пробуждения оскорблениями больше не кидался, однако подчеркнуто не обращал внимания на «быдлов», общаясь лишь с теми, кого считал равными себе, то есть Артиго, Бьярном, Гамиллой, младшим Арнценом и отчасти Еленой.

Барабан слопал патоку, одобрительно фыркнул и подошел к хозяину ближе, положил мощную башку на плечо хозяина. Глаза животного в прорезях шаффрона казались не-по звериному спокойными и умными. Дьедонне молча провел широкой ладонью по шее Барабана. И человек, и конь больше всего походили на старых товарищей, которым не нужно обмениваться словами, чтобы понимать друг друга.

Пятеро злодейских всадников казались угольно-черными фигурами, негативом, положенным на цветную картину. За их спинами танцевало пламя, сжирающее капличку, а также угадывалось движение пешей толпы, растянутой в колонну. Никто не торопился, «живодеры» продвигались с неспешностью и целеустремленностью быков из старого пошлого анекдота.

— Необычные мудаки, — угрюмо сообщил Бьярн. — Не вижу большого обоза. Нет пленников и баб. Очень сдержанные парни.

Елене понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: искупитель употребил слово «сдержанные» в смысле «компактные», собранные и быстрые.

— И как это понимать?

Женщина уже привыкла, что искалеченный верзила отлично разбирается в теме грабежа и злодейств, поэтому его мнение весьма значимо и, как правило, соответствует действительности. Бьярн себя ждать не заставил, объяснив:

— Не просто шатаются. Идут по плану. Лишнего не берут, свидетелей не оставляют, насколько получится. Обузу за собой не тащат.

— И?.. — лекарка все еще не понимала.

— Обычно такая сволота начинает просто бродить и гадить, — терпеливо разъяснил искупитель. — Как саранча. Выжрет одно поле, перелетает к следующему, какое поближе. Солдатская дрянь обрастает имуществом как падаль червями. Каждый хочет, чтобы за ним катился пяток телег с награбленным и столько же баб, по одной на каждый день недели. Чтобы жизнь интереснее была. А эти шагают по-легкому, ничего лишнего. Думаю, они более-менее представляют, что тут и где в округе. Хотят обнести все, насколько получится, взять побольше и уйти как можно дальше, — седой грешник подвигал скошенной челюстью, соображая. — Вообще годный план, хороший. Если быстро и умнО провернуться, как раз выйдет набить мешки да махнуть через границу в другое королевство. Пока зима и холода, то да се, будет уже не до них. Ну, это ладно. А вот на самом деле плохо…

— Да? — подбодрила Елена, торопя с продолжением.

— Может быть, конечно, они сами по себе суровые как горские мудозвоны из знаменных полков… Те, что идут без телег, пленных не берут и шлюхами в походе брезгуют.

Подслушивающий Марьядек ухмыльнулся, дождавшись из уст рыцаря признание силы пешцев. Скупое, но все же признание.

— Но это вряд ли, к нашему счастью, — продолжил искупитель. — Таких со службы не прогоняют. Значит, сволочь обычная, но командир у них должен быть умный и жесткий. Умеет заставить ублюдков делать как надо, а не как хочется. Опасный враг.

— Что ж, скоро узнаем, — подытожила Елена, видя, что противники уже совсем близко, едва-едва за пределами эффективной дальности выстрела из обычного лука.

— Закрывайте ворота, ставьте «рогатки», — отдал указание Бьярн, и первый шагнул на лесенку помоста за частоколом.

Глава 18

Глава 18

Пока селяне запирали ворота на толстый брус и дополнительно подпирали кольями, рядом с Раньяном встал межевой. В руках лысый дед сжимал толстую палку, окованную железом и с шипом на конце — типичное оружие городского ополченца. Остальные управляющие рассредоточились по всему забору, каждый имел под началом отряд селян.

— Все по местам! — проорал Кадфаль с вышки над старостиным домом. — Ухи с глазами разиньте пошире! С этих станется кузяво болтать, пока другие в тихом углу через тын полезут!

Передовой всадник подъехал к