Читать книгу - "Сломленные ангелы - Ричард Морган"

Это было не в стиле Вирджинии Видауры, так что, наверное, снова проявился Могильер, переходя в атаку после ночного отступления. Я постарался не думать ни о чем, кроме функциональности.

Ты надел эту плоть всего пару дней назад и скоро, если тебя прежде не убьют, снова ее снимешь…

Да знаю, знаю.

Дождаться тоненького взвизга. Дождаться красноглазого подмигивания.

Укол.

Зашибись как функционален.

* * *

Приведя одежду в относительный порядок, я проследовал на звук голосов, доносящихся из камбуза. Все участники вчерашней вечеринки были в сборе, за исключением Шнайдера, чье отсутствие сразу бросалось в глаза. Завтрак был в разгаре. Мое появление сорвало некоторое количество аплодисментов. Крукшенк ухмыльнулась, толкнула меня бедром и вручила кружку кофе. Судя по ее зрачкам, не один я прибег к помощи армейских медикаментов.

– А вы-то когда встали, ребята? – спросил я, усаживаясь.

Оле Хансен сверился с ретинальным дисплеем:

– Около часа назад. Люк вот предложил свои услуги в качестве повара. Я сгонял в лагерь за провиантом.

– А Шнайдер?

Хансен отправил в рот очередной кусок и пожал плечами:

– Поехали вместе, но он остался. А что?

– Ничего.

– Держи, – Люк Депре поставил передо мной тарелку с омлетом. – Подзаправься.

Я безо всякого энтузиазма попытался поесть. Я не чувствовал явной боли, но знал, что под онемением на клеточном уровне скрывалась болезненная нестабильность. Уже пару дней мне кусок в горло не шел, и удерживать в желудке еду с каждым утром становилось все сложней. Я разрезал омлет и поковырял вилкой в тарелке, но в итоге оставил еду практически нетронутой.

Депре притворился, что ничего не заметил, но было видно, что его чувства задеты.

– Никто не обратил внимания, не догорели там наши малютки?

– Дым еще идет, – сказал Хансен. – Но не сильный. Доедать будешь?

Я покачал головой.

– Давай-ка сюда, – он соскреб содержимое моей тарелки в свою. – Ты вчера, похоже, порядком переборщил с местным бухлишком.

– Нет, просто я загибаюсь, Оле, – раздраженно бросил я.

– Ну, может, это тоже поспособствовало. Или трубка. Мне отец как-то наказывал, чтобы я не мешал алкоголь с куревом. Ни фига хорошего от этого не бывает.

С другого конца стола раздалась трель коммуникатора. Чья-то невыключенная гарнитура. Недовольно хмыкнув, Хансен протянул к ней свободную руку и приложил к уху.

– Хансен. Угу, – какое-то время он слушал. – Хорошо. Пять минут, – ему снова что-то ответили, и на его лице появилась натянутая улыбка. – Ага, передам. Десять минут. Угу.

Он бросил гарнитуру обратно и скорчил гримасу.

– Сутьяди?

– Угадал с первой попытки. Он собирается провести рекогносцировку местности, где располагаются наноколонии. А, да, – его ухмылка вернулась, – он просил не отключать, сука, гарнитуры во избежание дисциплинарных взысканий.

Депре хмыкнул:

– Это, сука, цитата?

– Нет. Это, сука, парафраз, – Хансен бросил вилку на тарелку и поднялся. – Он сказал не «дисциплинарное взыскание», а «ДВ-9».

* * *

Командовать взводом – даже и в лучшие времена дело непростое. Если же ваша команда состоит из смертоносных примадонн-спецов, которым уже довелось хотя бы по разу умереть, это и вовсе может быть кошмаром.

Сутьяди справлялся с ролью отлично.

Без всякого выражения на лице он смотрел, как мы вереницей входим в комнату общего сбора и рассаживаемся. На мемориборде каждого стула лежал кулек с таблетками болеутоляющего. Завидев их, кто-то издал радостный вопль поверх общего негромкого гула, но тут же затих под взглядом Сутьяди. Когда командир наконец заговорил, можно было подумать, что голос принадлежит официанту-андроиду, рекомендующему вино.

– Всем, кого еще одолевает похмелье, советую привести себя в форму безотлагательно. Выведена из строя одна из турелей внешнего кольца. Причина неизвестна.

Он добился ожидаемой реакции. Гул стих. Уровень моего собственного эндорфина резко упал.

– Крукшенк и Хансен, возьмите один из гравициклов и выясните, в чем дело. Заметите признак активности – любой активности, – разворачивайтесь и прямиком назад. В противном случае привезите для анализа обнаруженные обломки. Вонгсават, включите двигатели «Нагини» и ждите моей команды на взлет. Всем остальным иметь при себе оружие и находиться где-нибудь, где вас не придется разыскивать. И не снимать гарнитуру, – он повернулся к Вардани, которая полулежала на стуле в углу, завернувшись в куртку и закрыв лицо очками. – Госпожа Вардани, есть ли надежда услышать примерное время открытия?

– Может, завтра, – за очками было не видно, удостоила ли она его взглядом. – Если повезет.

Кто-то фыркнул. Сутьяди не потрудился выяснять кто.

– Госпожа Вардани, полагаю, не нужно вам напоминать, в какой угрожающей ситуации мы находимся.

– Нет. Не нужно, – она неторопливо поднялась и поплыла к выходу. – Я буду в пещере.

После ее ухода подошел к концу и брифинг.

* * *

Поездка заняла у Хансена и Крукшенк менее получаса.

– Ничего нет, – сообщил подрывник, когда они вернулись. – Ни обломков, ни обгорелых частей, никаких остатков. По сути, – он оглянулся через плечо, бросив взгляд туда, где они занимались поисками, – нет даже никаких следов того, что эта хренова турель там вообще стояла.

Градус напряжения в лагере повысился. Члены команды, верные своему призванию, в угрюмом молчании принялись до маниакальности дотошно проверять оружие. Хансен распаковывал коррозионные гранаты, инспектируя запалы. Крукшенк разбирала мобильные артиллерийские установки. Сутьяди и Вонгсават не выходили из кабины пилота; после некоторого колебания к ним присоединился и Шнайдер. Люк Депре и Цзян Цзяньпин устроили на берегу нешуточный спарринг, а Хэнд удалился в свой баббл-тент не иначе как для того, чтобы возжечь новую порцию курений.

Я провел остаток утра на скальном карнизе в компании Сунь Липин, надеясь, что последствия прошлой ночи выветрятся из организма быстрее, чем болеутоляющие. Небо над головами обещало улучшение погоды. Вчерашняя беспроглядная серость уже перемежалась пластами голубого, наступающего с запада. Уползающее на восток облачное покрывало утягивало за собой дым от руин Заубервиля. Легкая дымка похмелья, просачивающаяся из-за эндорфинной завесы, придавала всей сцене налет ложной безмятежности.

Дым от сгоревших наноколоний, который еще недавно видел Хансен, уже совсем рассеялся. Когда я обратил на это внимание Сунь, она просто дернула плечом. Судя по всему, не один я чувствовал себя безмятежно.