Читать книгу - "Пилигримы войны - Константин Горин"

– Живого? – уточнил Полоз.

– К сожалению, нет. Он замерз насмерть в километре от лагеря. Знаете, как это бывает. Когда организм начинает замерзать, жертве мороза кажется, что на улице жарко, он начинает раздеваться… Вот и солдатик так. В одной гимнастерке сидел, сапог снял… Когда его нашли, он почти полностью вмерз в лед.

Голограмма замолчала на несколько секунд, потом продолжила свой рассказ:

– Прибыли представители «комитета», детально отрабатывали все версии и только руками разводили. Было высказано предположение, что солдатики нарушили приказ и попытались самостоятельно проникнуть на объект. Конечно, никаких следов не обнаружили. А солдатик тот якобы вышел по своим делам и заблудился в начавшемся буране. Отправили тело домой, родителям написали «погиб при исполнении» или что-то в этом роде…

Надо сказать, что смену так и не оставили. Свернули палатки и отбыли с ними на материк.

Мы, конечно, узнали об инциденте, но поверили официальной версии. Я в это время стоял на сугубо материалистических позициях, в барабашек не верил. Как и в инопланетные объекты. Мне казалось, что наука может все объяснить. Измерить, зафиксировать, а потом разобрать по полочкам. Даже самые сложные явления и объекты.

Вторую экспедицию снарядили, как я уже сказал, в 1985-м. Отбирали тщательно, с опытом работы на северных широтах, стрессоустойчивых, не подверженных бурным эмоциям ученых. Я заведовал лабораторией экспериментальной физики при Академии наук. Мой заместитель, Семеновский Виктор Сергеевич, блестящий ученый, тоже из скептиков. Был влюблен в астрономию, как пылкий юноша. Конечно, в свободное от работы время. Смастерил телескоп, сверхмощные линзы для него заказывал. Да… Доцент Смирнов, Игорь Николаевич, светлая голова, большие надежды подавал именно как физик. Участвовал в двух полярных экспедициях на Таймыре. Коля, Николай Васильевич Смагин. Из молодых, да ранних. В лабораторию пришел без году неделя, а уже завоевал доверие коллектива. Весельчак, балагур, душа компании. И вместе с тем – влюбленный в науку. Я всегда привечал таких людей. Они создавали особую атмосферу. Физика, знаете ли, точная наука, но если подходить к ней формально, без огонька, довольно быстро превращается в рутину. Великое «а давайте сделаем так» принесло миру много открытий… Мой лаборант Гришков Володя, Владимир Иванович. Наш, можно сказать, летописец и хроникер. Знаете, его не хотели отпускать. А я все-таки настоял на своем. В последний момент к группе «пристегнули» биолога. Так, на всякий случай. Когда мы пошли вниз, оставили его на ледоколе.

Пока он рассказывал о своей группе, Полоз не мог оторвать глаз от вплавленных в «ртуть» людей. Пытался понять, о ком из них говорит сейчас «Колосов». Он ни на минуту не сомневался, что перед ним та самая экспедиция восемьдесят пятого года. Проступающая через наплывы субстанции одежда, обувь – все говорило о происхождении группы. Седой «ежик» на голове, должно быть, принадлежал тому астроному-любителю. А вон тот, с горбинкой на носу, – доцент Смирнов. Люди с такими носами волевые, собранные, вполне похоже, что за его плечами полярные экспедиции. Только остальные не были похожи на научную братию.

– Нас привез сюда ледокол «Академик Федоров», – продолжил «Колесов». «Ага, – подумал Полоз, – вот вы, значит, откуда! Должно быть, моряки с ледокола, добровольные помощники науки». – Добирались долго, даже дрейфовали во льдах. Была идея забросить нас самолетом, но по какой-то причине от нее отказались.

Ледокол встал в полутора километрах от места раскопок. Первый день мы посвятили подготовке, устроили этакий праздничный ужин на борту… На второй день отправились на объект. Раскопали и укрепили на совесть «вход», загородили его от ветра. Рабочие с ледокола разбили временный лагерь – чтобы не тратить время на обратную ходьбу. Жить в нем, конечно же, было нельзя, но защиту от ветра и снега палатки прекрасно обеспечивали. Я запретил в этот день осуществлять проникновение на объект, группа вернулась на ледокол. Какие только теории не строили на обратном пути! На корабле продолжили спорить, а ведь научный выхлоп от спора без доказательств ноль целых ноль десятых. И никого это не останавливало, да…

А ночью произошло странное событие. Я, честно говоря, тогда не придал ему значения. Смотрящий, на дежурстве, увидел, что от объекта исходит какое-то свечение. Но поскольку в это время на небе стояло полярное сияние, он не мог с точностью быть уверенным, что это не его продолжение. То есть буквально свечение объекта переходит в полярное сияние или же наоборот. К сожалению, он никого из нас не разбудил, чтобы это показать. Рассказал наутро. Может быть, если бы мы видели явление собственными глазами… Но теперь что об этом говорить?

Утром группа моряков с корабля и трое из моих людей пошли к объекту. На самом деле мы должны были отправиться все вместе, но меня вызвали по экстренной связи из Академии. Я отправил группу вперед, а сам задержался. Володя Гришков остался тогда со мной. Мы должны были пойти вместе с ним, как только я закончу переговоры. Когда мы добрались до объекта, у входа никого уже не было. Группа уже спустилась.

Мы шли вместе с Володей. Первоначально думали, что Смирнов и другие зашли слишком далеко, поэтому мы их не видим. Да и двигались мы сами очень медленно. Разглядывали стены, строили гипотезы. Именно Володя тогда выдвинул теорию, что мы находимся на борту инопланетного объекта. Я поднял его на смех… Мы дошли до тупика. Там был поворот в другой коридор. Кажется, именно там я понял, что объект перестраивается, находится в непрерывном движении, просто не все это движение было можно отследить, почувствовать. Мы увидели много из того, что нас тогда шокировало. Пирамиды внутри комнат, с отполированными до блеска гранями. Первое увиденное «окно»…

– «Окно»? – переспросил Полоз.

– Да, да, вы не ослышались. «Окно», которое впоследствии пытались воссоздать наши далекие коллеги в рамках проекта «Ледостав».

– Командир… – начал было Якут, но Полоз остановил его.

– «Окно» – это лифт, чтоб вам было проще понять, – терпеливо объяснил «Колосов». – Путешествие в кротовой норе. На основании общей теории относительности точки, связывающие области пространства. «Ртуть», которую вы видите, – это не что иное, как материя с отрицательной плотностью энергии, ее местный эквивалент. В общем, считайте это лифтом – лифтом во времени и пространстве. Странно, я не думал, что у них получится.

– Зачем кому-то понадобился такой «лифт»? И какое отношение ко всей этой мистике имеете вы, ученый из 1985 года?

– Не надо, не надо произносить слово «мистика». – В голосе голографического «Колосова» появились ярко выраженные человеческие эмоции. – Я в свое время на этом обжегся. Извольте дослушать до конца, тогда вам многое станет понятно. На чем я остановился? Ах да, первое увиденное «окно»… По сути, оно всего лишь дало нам возможность перемещаться по объекту. Таких «окон» здесь множество. Все они соединены между собой. Если бы мы знали правильную последовательность, могли бы перемешаться в любую точку. Разумеется, кроме Адгне… Туда, знаете ли, лифтов не проложено…

Голограмма хихикнула, так что у Полоза волосы встали дыбом.