Читать книгу - "Темные ветры империи - Сергей Куприянов"

- Ну? Чего смотришь? Стреляй, фашист!

Меня много как обзывали, порой весьма неожиданно и вычурно, но чтобы вот так, фашистом. Это со мной впервые. Я даже как-то растерялся.

- Фашист-то почему? - спросил я.

- Потому что вы хотите всех нас уничтожить! - выпалила она.

- С какой это стати?

Беседовать с ней у меня не было ни времени, ни желания, но просто так повернуться и уйти казалось как-то не по-человечески. Да и опасно, в конце концов. Звезданет еще по затылку, с нее станется.

- Я знаю!

- Ну и дура. Дубину положи.

Она выпустила дрын, и тот упал к ее ногам.

- Стреляй!

- Да пошла ты. Развернулся и тоже пошел.

Ну и порядки у них тут. Бьют и фамилии не спрашивают. Кто ж ей так мозги-то загадил? Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Фашист! Это ж надо так приложить. Нет, в самом деле обидно. Ну какой я фашист? Каким боком?

Выйдя из-за угла дома, я увидел тех самых мужиков, которые хотели прищучить меня около лаборатории. Они старательно делали вид, что спешат. Теперь я знал про них одну очень важную для меня вещь - как вояки они никакие. Обычные мужики, которых выучили делать несколько простейших вещей, но не более того. Я вскинул автомат и засадил очередь поверх их голов.

- Ложись!

Похоже, исполнение этой команды им преподавали прежде всего, потому что они плюхнулись с редким проворством.

- Не двигаться!

Они привыкли чувствовать свое превосходство с рождения. Ну еще бы - кроме них, автоматического оружия на территории практически ни у кого не было, да еще в таком количестве. Поэтому ни о каком активном сопротивлении им и речи быть не могло, разве что мелкие стычки партизанского характера, больше похожие на акты отчаяния. Да и те, полагаю, давно закончились, поскольку никакие партизанские действия не способны продлиться сколь-нибудь долго без внешней подпитки - продовольствием, фуражом, одеждой, оружием, медикаментами. Здесь о подобном даже мечтать не приходилось, слишком велик уровень бедности, люди и так еле сводят концы с концами. Возможно, встреченные мной Медведи представляют собой потомков таких партизан, приспособившихся к почти автономной жизни в лесу. Правда, утверждать это я бы сейчас не взялся. Словом, островитяне без особого труда заняли и удерживают доминирующую позицию, каким-то образом подкрепив ее почти религиозным поклонением своему предводителю. А уж дальше в действие пошли слухи, многократно искажаемые и приукрашиваемые при передаче из уст в уста. Как раз в этом ничего удивительного нет. Поэтому подданные Лося-Кононова только выглядят грозно, а на самом-то деле у них нет никакого опыта ведения боевых действий, разве что карательных экспедиций, что далеко не одно и то же. Воевать и наказывать вещи хоть где-то и схожие, но в чем-то принципиальном очень разные. Если солдаты и офицеры в бою знают, что рискуют собственными жизнями, то каратель, в общем-то, на активное сопротивление не рассчитывает. А если его получает, то теряется и отступает.

Дальнейший мой путь до склада прошел без приключений, хотя я всячески сторожился, стараясь не подставиться под пулю. Огромные ворота распахнуты и ни одной живой души не видно. Я встал сбоку от проема и некоторое время вглядывался в темноту ангара, пока глаза не привыкли к царящему в нем полумраку.

- Эй! - крикнул я. - Олег Васильевич! Поговорить бы надо.

- Не о чем нам говорить, - неожиданно близко раздался его голос.

- Ну как же? Хотя бы о Макарове. Он молчал несколько секунд.

- Вас это не касается и касаться не может. Уходите и не лезьте в нашу жизнь.

- Приходится, Олег Васильевич. К сожалению. Войти-то можно?

- А не страшно?

- Признаться, есть малость. Вы, говорят, минируете?

- Опоздали. Теперь вам со мной ничего не сделать. Ну заходите. Только предупреждаю - ничего предпринимать не нужно даже пытаться. Я принял меры даже на случай моей смерти.

- Спасибо, что предупредили. Так я захожу.

В общем, я оказался прав. Ящики с армейской маркировкой стояли штабелями, между которыми можно было пройти одному человеку. В первом ряду были противогазы. Полагаю, это чуть ли не единственные полные емкости на этом складе.

- Прямо, через три метра направо, - сориентировал он меня.

Он сидел на поставленном на боковую грань ящике и двумя руками держал гранату, упершись локтями в колени. Большую такую, цилиндрической формы, я их только на картинках и видел. Если не ошибаюсь, это противотанковая.

- Здесь вокруг боеприпасы. Так что…

- Я понял. Не беспокойтесь, я слово держу. Так что можете вставить чеку обратно.

- Перебьетесь, Попов. Так что вы хотели?

- В сущности-то ничего особенного. Поговорить. Спросить кое о чем.

Он усмехнулся.

- Кассир справок не дает.

- Случай уж больно исключительный. Вы же не хотите, чтобы я приставал с вопросами к вашим людям? Так что в ваших же интересах поговорить со мной.

- Действительно не хочу. Но не потому, что они могут сказать что-то такое, что могло бы мне навредить.

- Интересно. Тогда почему же?

- А вы не понимаете?

- Признаться, жду объяснений.

- Все просто. Вы тут побудете день или два, всех перебаламутите и уберетесь к себе. А нам тут жить и жить. И без того ваше появление внесло диссонанс в наше годами сложившееся мироустройство.

Как известно, лексические характеристики способны многое сказать о человеке и его внутреннем мире. Здесь же слова «диссонанс», «мироустройство», не встречавшиеся мне на территории ни разу, просто резали ухо. И еще говорили о том, что этот человек не чужд литературе. То есть в его распоряжении имелись не только школьные учебники.

- Хотите сказать, что рассчитываете на сохранение существующего статус-кво?

- Да. Именно так. Если только вы не хотите хаоса и кровавой бойни. Много лет назад вы нас бросили на произвол судьбы, и мы выживали как умели, создавая собственную среду обитания, отличную от вашей.

- Ничего себе бросили! - Я показал на ящики вокруг и над нами. - Да вас снабдили так, что даже удивительно.

- Вы сильно ошибаетесь. У нас нет электричества. Нет топлива. Нет лекарств. Нет радио. Нет учителей, врачей, специалистов. У нас много чего нет и взять это негде. Но теперь это не имеет значения. Я вам разрешил зайти только для того, чтобы сказать - уходите. И чем быстрей, тем лучше. Пока не дошло до беды.

- Что, понравилось работать в должности бога? - не удержался я.

- Бога? - удивился он и, как мне показалось, вполне искренне. - Про бога ничего не скажу, не знаю. Но вот про то, что людей нужно держать в узде, с вами, как с прокурором, поговорить мог бы. Вам эта тема должна быть близка и понятна. Кстати, вы действительно прокурор?