Читать книгу - "Русский хан - Владимир Лошаченко"

Когда вышли из ателье, я сказал Скуратову:

– Предупреждая твой вопрос, отвечу – нам понадобятся паспорта и водительские права.

– Вопрос отпал. Куда сейчас, хан?

– Лови такси, и на Казанский вокзал – сбросим лишнее барахло и пообедаем.

По дороге Скуратов заметил:

– Коммунисты, хоть и козлы порядочные, но город в чистоте держали. Я в девяносто первом из Бурденко выписался – лежал после ранения, посмотрел на столицу перед отъездом домой. Грязь, мусор, бомжи и четкое расслоение населения на богатых и бедных. Несчастная Россия, угораздило же в ней родиться.

– Какая есть, а будет лучше или хуже – зависит от нас всех, – подвел итог я.

На вокзале запихнули в спортивные сумки камуфляж, сапоги вместе с плащами и шляпами, утрамбовали все это в камеры хранения.

Обедая в ресторане, спросил Скуратова:

– Ты сколько монет с собой прихватил?

– Дык, двадцать единиц.

– Аналогично.

– Командир, нам деревянные необходимо пристроить. Такой расклад – в конце восемьдесят девятого года некто Павлов, в правительстве Горбачева, устроит денежную реформу – значительно снизив покупательную способность рубля, а в конце девяностых последует дефолт и окончательное обнищание российского народа.

Я слегка обалдел:

– Сеня, ты не заболел часом? Изъясняешься как профессор экономики.

– Просто процитировал выдержку из статьи красной газеты – прикол такой, – ощерился Семен.

– Не надо таких приколов, заикой сделаешь. Раз такое дело, думаю, больше шестисот тысяч деревянных нам не нужно – родителей поддержим твердой валютой.

– Верно, командир, только где искать валютчиков?

– Прежде чем искать, расскажи подробно о перестройке и лихих девяностых – кто власть захватил и т. д.

За полчаса, под десерт, Семен поведал много интересного и полезного.

– Благодарю за информацию, а сейчас приглашаю посетить отличный музей – Оружейную палату. Для дела, – пояснил я.

В Оружейной палате, наведя справки, ринулись в отдел нумизматики. Все остальные экспонаты на данный момент нас не интересовали.

Я обратился к смотрительнице, интеллигентного вида пожилой женщине:

– Нам необходимо увидеть заведующего отделом нумизматики, где мы можем его найти?

Смотрительница оценивающе оглядела нас и подробно объяснила местонахождение кабинета начальника. Он находился в другом крыле здания, этажом ниже.

Заведующий – типичный ботаник, по классификации Скуратова – энергично взбалтывал склянку с кислотой. «Монеты, поди, отмывает», – подумал я.

Стеллажи, заваленные слипшимися ржавыми комками, занимали почти весь кабинет.

– О, сколько раритетов, и ведь каждый отмыть нужно.

Поздоровавшись, достал из сумки заранее отобранные две золотые монеты – динарий с непонятной вязью слов по кругу и дирхем с полузатертой датой выпуска, положил их на стол заведующему.

– Что скажете, Петр Тимофеевич? – именно так звали начальника отдела нумизматики.

Тот коршуном вцепился в монеты, выхватил из кармана халата лупу и забыл о нашем существовании. Мы переглянулись. Семен шепнул:

– Мы нарвались на фаната, лава нанэ – денег найн.

– Погоди ты, нам информация первым делом нужна.

Честно говоря, я не рассчитывал на продажу монет Оружейной палате. Нет у них настоящих денег, да и с документами у нас пока туго, билеты на поезд «Казань – Москва» за паспорта никак не сойдут.

По-хорошему, паспорт нужен только Семену, мой дома лежит, в Омске, но когда еще я до него доберусь… Нет, документ и мне необходим.

«С Семеном все заморочки еще впереди – по Коврову сейчас второй Скуратов шастает, в весьма сопливом возрасте. Печенкой чувствую, им встречаться нельзя, может трагедия случиться. И кто там меня за рукав дергает? Не вовремя я в себя ушел».

Оказывается, дергал Петр Тимофеевич и орал мне в ухо:

– Откуда у вас эти бесценные раритеты? Вы хоть представляете что в сумке таскаете? Золотой динарий – уникальная монета, единственный экземпляр находится в Лондонском национальном музее! Вторая монета – дирхем эпохи Караханидов, одиннадцатый век! Сохранилось всего два экземпляра – один в Каирском музее, второй в Мадриде.

Я вежливо отодрал от себя заведующего:

– Петр Тимофеевич, монеты мы нашли, находясь в командировке на Ближнем Востоке. Хотим их продать – наличные нужны. Кстати, сколько они стоят в твердой валюте? Нет ли у вас каталога?

Каталог нашелся. В нем мы обнаружили аналоги наших монет и цену. Динарий – один миллион долларов, дирхем – семьсот тысяч долларов. В ответ на выпученные глаза Скуратова пожал плечами – сам не ожидал.

Петр Тимофеевич нарезал круги вокруг стола и, заламывая руки, голосил:

– Ну нет у нас таких денег, нету!

– Вы не расстраивайтесь, мы вам лично, но не музею, подарим. Одну. Не за просто так – за информацию. Нам нужен богатый антиквар или крупный валютчик. Ю ми андэстэнд?

Заведующий шлепнулся на стул и задумался, затем достал из стола потрепанную записную книжку и стал ее яростно листать.

– Ага, нашел. Я с этим антикваром учился на одном курсе МГУ, он уже лет десять занимается частным коллекционированием. Надеюсь, мой бывший однокашник купит у вас монеты.

– Петр Тимофеевич, позвоните ему и представьте нас, а мы с ним сами договоримся, хорошо?

Заведующий ухватился за допотопный дисковый телефон.

Нам повезло, коллекционер отозвался сразу. После пары фраз Петр Тимофеевич отдал мне трубку.

Дело уладили за минуту: нумизмат, назвавшийся Юрием Ивановичем, обозначил адрес и время встречи.

Я достал золотой дирхем и положил на стол перед заведующим.

– Спрячьте его подальше и никому о нем ни слова, даже жене и детям. Лет через восемь-десять она спасет вас от нищеты.

Петр Тимофеевич негодующе замахал руками:

– Но как я ее оприходую, каким образом внести ее в реестр Палаты?

Я смотрел на наивного чудака и фаната нумизматики, мне было искренне его жаль. По рассказам Скуратова, вот такие гибли первыми в дикие девяностые.

– Повторяю, монета теперь ваша личная собственность, забудьте о музее, подумайте о себе и своей семье.

Надеюсь, наивный нумизмат переживет страшные годы разрухи и развала России.

Мы вывалились из Оружейной палаты на свежий воздух и уселись в тенечке на скамью, Сеня благодушно рассуждал:

– Вечером срубим деньжат, завтра найдем валютчиков, и домой.

– Семен, рано радуешься, с коллекционером нужно держать ушки на макушке.