Читать книгу - "Вавилонские сестры и другие постчеловеки - Брюс Стерлинг"

– ...в определенных ситуациях...

– ...подобно всем остальным?

– Да!

– Верно!

– А что такого...

– ...неприятного...

– ...в общественных столовых?

Я смерил прихорашивавшихся кокеток тяжелым взглядом.

– Только не наезжайте на меня. Вы же знаете, я изо всех сил стараюсь. Вот смотрите! – Я поднял босую ногу и пошевелил пальцами. – Вы разве забыли, что я больше не отказываюсь расхаживать босиком по живому полу? Я подобно вам сплю на диване из органического материала. Я постепенно меняюсь, приобретаю новые привычки. Но подобные штуки... – Я покачал головой. – Не могу же я сразу начать предаваться оргиям обжорства, как это делают те, кто родился здесь. А что касается того, чтобы набить мне башку разными наноустройствами, – от этого уж меня увольте!

Джуди и Джеззи, похоже, немного смягчились. Их настроение менялось так же быстро, как и ядовитая атмосфера за пределами купола. Я даже подозревал, что они не способны долго злиться на меня независимо от того, что я сделал или чего сделать не смог.

Однако иногда я задавался вопросом, а не станет ли живая как ртуть натура Сестер причиной того, что их преданность мне и интерес к моей персоне окажутся в равной степени непостоянными.

– Полагаю, мы должны радоваться тому...

– ...что всего через пару недель...

– ...ты превратишься из абсолютного ненавистника электроники...

– ...в обычные две трети.

Я задумался. Искусственная жизнь, модификации («человеческих стандартов») и смешение рас: тройное пугало менталитета Охранителей. Что касается первого, то я уже заметно смягчился, а второе уже воспринимал как вполне допустимое. Что до третьего, то... Не желая даже думать об этом, я сказал:

– Ну что, идем? Мне очень хочется увидеть вас обеих за работой.

Прошло уже несколько дней с того момента, как Сестры пообещали показать мне, как они выступают в роли катализатора при обмене и отслаивании информации. Однако негодницы все это время водили меня за нос, утверждая, что время еще не настало.

Правда, сегодня утром они объявили, что некие мистические условия – то, что можно лишь «почувствовать», – приняли благоприятный оборот.

– Отлично, – заявила Джуди.

– Но сначала... – добавила Джеззи.

– ...мы тебя загримируем...

– ...ты слишком бросаешься в глаза...

– ...в своем нынешнем облике.

Прежде чем я успел что-либо сообразить, Сестры схватили какой-то баллончик и обрызгали меня с головы до ног (на мне были только шорты, потому что комбинезон от долгой носки пришел в полную негодность).

Это была процедура боди-пейнта, в результате которой я оказался похожим на шотландский плед.

– Как?.. – сумел я выдавить из себя одно только слово.

– Сэнди, ну ты болван!

– Это нанокраска...

– ...и она принимает любой рисунок.

– Почему Охранители запрещают эту техно...

– ...этого мы никогда не узнаем...

– ...потому что заляпали...

– ...парочку планет серой мазюкой...

– ...прежде чем усовершенствовали ее...

– ...как нам кажется.

Итак, Джуди и Джеззи, аккуратно причесавшись и уложив волосок к волоску на головах и икрах, вместе со мной, похожим на шотландскую юбку Истинной родины, вышли на улицу, вернее, на оживленные улицы города-капсулы.

Вавилон имел форму толстой разбухшей буквы U, распростершейся на многие квадратные километры. К его «рукавам» примыкал узкий фиорд жидкого метанового океана, приливы которого – вызванные его невидимым с поверхности близнецом – нередко обрушивались прямо на гигантский купол. Джуди и Джеззи жили чуть в стороне от центра города. Сегодня они отправились в один из «рукавов» Вавилона.

Я шагал за моими сопровождающими, держась чуть поодаль, чтобы получше разглядеть город. Пестрая толпа существ, сотворенных искусством биоинженерии, не переставала изумлять меня, и я все время пытался уразуметь суть взаимоотношений людей и представителей иных биологических видов и форм.

Кроме того, я время от времени бросал взгляды по сторонам, выискивая глазами соглядатаев Охранителей, которые могли явиться сюда для того, чтобы вернуть меня обратно в тот ограниченный мирок, о котором я теперь довольно редко вспоминал. Впрочем, даже этот рефлекс постепенно умирал во мне. Протягивая руку к двум медальонам, висевшим у меня на шее – монетке и дракону, – я прикасался к тому последнему, что связывало меня с прошлой жизнью, и каждый раз принимал решение избавиться от них. И все-таки мне настолько вошла в плоть и кровь мысль о том, что я не должен лишиться моего личного медальона, что каждый раз я оказывался повиноваться этому импульсу. Что же касается медальона дипломата, его я продолжал хранить скорее как напоминание о моей вине, а не об обретенной свободе. Впереди меня по сиалоновому тротуару цокали две пары копыт, напоминая многократно усиленный звук, который издают четыре ногтя, нервно барабанящие по фарфоровому блюдцу.

Мы прошли мимо нататориума с нулевой гравитацией, и у меня возникло сильное желание зайти в него и поплавать. Отказываясь принимать душ в общественных столовых, я, чтобы помыться, вынужден был прибегать к услугам нататориумов. Там по крайней мере можно свободно поплавать, не заботясь об особом наряде и избегая приставаний и предложений, скажем, какого-нибудь стегозавра потереть тебе спинку.

Пружинная доска опускалась под весом тела, а затем с силой подбрасывала купальщика вверх, в свободно парящий в воздухе водяной шар. Там он мог прыгать вместе с другими любителями водных процедур, которые все до единого пользовались временными жабрами, позволявшими потреблять кислород из насыщенной им жидкости.

Несколько капель жидкости, поддерживаемые пятисильным гравитационным полем, вылетели из нататориума и шлепнулись на поверхность тротуара. Засмотревшись на резвящихся в воде купальщиков, я натолкнулся прямо на спины шедших впереди меня женщин.

Когда я опомнился, то увидел, что они остановились, чтобы приглушенными голосами побеседовать с улыбающимся чернокожим мужчиной, одетым лишь в несколько узеньких ремешков. Прежде чем я понял, что разговор вообще имеет место, незнакомец произнес:

– Пока, Сестрички. До скорого.

С этими словами он исчез, и мы зашагали дальше. Заинтересовавшись поведением моих спутниц больше, чем местными достопримечательностями, я начал подстраиваться под их шаг и зашагал рядом с ними, точнее, слева от них.

– Кто это был? – задал я первый вопрос.

– Мясо...

– ...настоящий вор...

– ...из тех, кто ворует чужое материальное имущество...

– ...но он – наш добрый друг...