Читать книгу - "Золото русского эмира - Виталий Сертаков"

– Министр торговли, – объявил секретарь.

Зашелестели страницы, покашляли. Готовились обсуждать предметы самые спорные, поскольку бумажнику, приглашенному Кузнецом из загадочной Франции, не особо доверяли. Кузнец настоял, чтобы Министерству торговли выделили бывшее здание Ленэнерго на Марсовом поле, туда же перевел биржу и представительства основных коммерческих компаний. Клерки беспрестанно ворчали, что негодный доставучий иноверец принуждает их к немыслимым тяготам, к беготне и корпению по двенадцать часов в день, что привечает своих, а с сынами родовитых россиян обращается, словно с дикарями, что выгнал десяток человек за мелочи, а за скромные подношения, что брали у ковбоев при заключении зерновых контрактов, так и до каторги четверых довел. Угрожали Портосу, да еще как, родственнички осужденных. Напрямую, лично угрожать не решались, поскольку полиции было приказано за родней осужденных мздоимцев присматривать, но трижды обстреливали и дом, и автомобиль.

Впрочем, бумажника напугать было непросто. Привыкшая к постоянным угрозам со стороны парижских епископов, его скромная община расположилась на ветреных берегах Невы вольготно. Невзирая на трудности адаптации, на непривычный воздух и воду, большинство из двухсот бумажников осели прочно и в первый же год обросли деловыми связями. Дети их вместе с детьми Качальщиков и прочих чужаков посещали лучшую гимназию при Эрмитаже, молодежь поголовно поступала в Академию, а ухватистые матроны в париках и наглухо застегнутых темных платьях вели бурную торговлю, оживив сразу три городских рынка.

– Согласно утвержденному кадастру, в прошлом квартале продано казной в частное владение восемнадцать тысяч гектаров пахотной земли и семь тысяч гектаров леса… – зарокотал кудрявый великан. – По Воронежской и Орловской губерниям высланы комиссары, заключили они договора на поставку зерна и корнеплодов с четырьмя тысячами хозяйств, на поставку мяса – с семьюстами хозяйствами… По договору мены отпущено шведскому представителю из мехового запаса шкур лисьих – четыре тысячи, собольих – тысяча двести, заячьих – пятнадцать тысяч, волчьих… Взамен получено четыре баркаса рыболовецких, с кранами и исправными дизелями, отправлены нами в Ярославль, также плавучий кран, подъемностью в пятьдесят тонн, отправлен по воде в Самару…

Задавали вопросы едкие, косо оглядываясь на вице-президента.

– Отчего рубль по бирже на восемь копеек к кроне завалился?

– Нам так выгоднее продавать. Чем ниже рубль, тем больше продадим…

– Точно, ваша вина, господин министр!

– Ага! С оренбургского-то гохрана сколько станков натаскали, люминия сколько? Зачем немцу по дешевке продали? Господин вице-президент, Счетная палата проверила уже – коли придержал бы министр Портос люминий, да станки, да гвозди, в этом годе бы в два раза дороже запродали бы!

– Да? Интер-ресно? А на какие деньги вы бы формировали бюджет? В этой записке – все выкладки, можете ознакомиться!..

– Господин министр! Почему покупаем нефть у кавказников, на золото покупаем, а своей – хоть залейся? Я уже третий раз докладываю в Малый круг, все фонды превышены…

– Свою нефть будем продолжать накапливать, вы сами голосовали за это решение.

И пошел, пошел снова цифрами пестрить.

– …Поэтому мы считаем необходимым скупить немедленно все бумаги хельсинкского порта, которые есть в свободном обращении… – продолжал Портос, ловкими движениями раздавая членам совета свои выкладки. – …И просим выделить шесть миллионов из особого фонда.

– Что?! Шесть миллионов?

– Это грабеж! Нам придется печатать деньги…

– Итак, в деревнях не верят бумажкам, требуют золото, как раньше.

– Окончательно подорвем веру. На Нижней Волге бунт за бунтом, шесть полков отправляем, татары того гляди отколются, а тут последние деньги ухнуть…

Рубенс знал, что побузят, покривляются, на президента покивают – и примут предложения бумажника. Потому что втайне верят ему больше, чем самим себе. Шустро цифры складывает иноверец, шустро прибыль делит. Может, где и жулит, да не засечешь, а для государства выгода прямая: за два года оборот торговый втрое поднял. Невзирая на войну, у союзников Карамаза, туркменов и таджиков, фактории торговые отстроил, а от казахов железную дорогу запустил, почти без помощи транспортников, одними контрактами вытянул. Уголек казахский потек – в обмен на железо, на машины редкие, да по таким ценам потек, что раньше и не надеялись договориться…

Так что, за судьбу хельсинкского порта Рубенс был спокоен. Финны просто не ожидают, что найдется лицо, способное выложить шесть миллионов золотом.

«У России найдется вшестеро больше, – думал вице-президент. – У нас хватит золота скупить все ваши порты, только дайте покоя, дайте нам хоть десять лет без войны внутри и наружи…»

Министр перешел к самому острому вопросу – к торговым пошлинам на нефть, на лес, на уголь. В кабинете немедленно затеялась жаркая буча, со стороны могло показаться, что спорящие вот-вот схватятся за оружие. Где-то в залах дворца громыхнуло – это на крышу краном подняли зенитную установку, там был оборудован дополнительный защищенный этаж.

Вице-президент следил за часами, но не перебивал орущих министров. Уехать, не ликвидировав важнейшую проблему, он не мог. В какой-то мере Портос, будучи неплохим психологом, подыгрывал президенту, оттягивая на себя огонь.

Министр торговли требовал от Малого круга национализации всех энергетических мощностей. Малый круг своей властью принять такое решение не мог по определению, а Дума уже дважды проект отклоняла. Номинальной причиной для отказа было отсутствие средств, реально же депутаты прекрасно понимали, что владельцы татарских и прикаспийских приисков умрут, сражаясь за свои источники дохода. Истинная причина драки тоже всем была известна: два десятка разбогатевших семейств втайне контролировали лесоторговлю, угольные шахты и жалкие остатки нефтяной промышленности.

С богатеями связываться никто не хотел, особенно с мощной татарской мафией, засевшей в Челнах, в городе официальной оппозиции Казани.

Портос предлагал альтернативный план – протолкнуть закон о твердых ценах на имущество, затем объявить национализацию компаний, не заплативших вовремя налоги, уж тут в Думе против нахмуренных бровей президента никто не поднимется, налоги – святое…

А приняв такие замечательные законы, немедленно вызвать богатеев на ковер – и предложить дешево продать активы. Очень дешево и очень быстро, иначе при выходе из кабинета старшины Счетной палаты их будут ждать неулыбчивые парни с наручниками…

«Портос абсолютно прав, – думал старший Рубенс, делая вид, что сосредоточенно изучает план финансовых затрат. – Почти нереально объяснить нашим тугодумам, что лучше сегодня мирно отнять у трудяг восстановленный ими бизнес, чем завтра столкнуться с армией вооруженных охранников. Сегодня мы их вытесним легко, заставим заняться рыбной ловлей, или разводить коней, или переманим на поселения, еще и серебром одарим. Погорюют маленько, побурлят и заткнутся… А вот если лет пять упустим, получим реальную революцию с тяжелой артиллерией, партизанщиной и это… как это Кузнец называет? Саботажем. Молодец Портос, это ж надо было суметь увидеть, разглядеть выгоду для страны! Языка не понимал ведь русского, в банковском деле не разбирался, в финансах полный ноль был. Дома, в Париже, всё через куски золотишка прокручивал, шило на мыло, на вес гнал, а здесь меньше двух лет – главную беду вычленил…