Читать книгу - "Слово из трех букв - Игорь Аббакумов"

«А между тем деньги в стране есть. И этими деньгами можно закрыть множество дыр в бюджете. Только в этом году в литературно-художественный салон известной всем Алексеевой поступило не менее сотни миллионов рублей в виде гонораров и пожертвований от частных лиц. Но почему это идет на сомнительные проекты Алексеевой и Нахалкова, а не на развитие высокой культуры? Но это капля в море. Проект «Гиперборея» — вот воистину бездонная яма, в которой исчезают миллиарды рублей пожертвованных наивными иностранцами и поданными нашей страны. И этот поток, не приносящий никому видимой прибыли, не пересыхает. Более того, он грозит стать более полноводным. В чем смысл этих вложения, не приносящих ни малейшей прибыли? Те же самые деньги, вложенные в повышение урожайности конопли или мака, могут принести существенную прибыль уже в следующем году! Почему правительство наше так благодушно к этому относится? Разве непонятно, что такие траты — это траты в подрыв существующих основ? Не пора ли и власть употребить? Отнять и поделить между наиболее нуждающимися — вот те действия, которые от него ждет вся цивилизованная общественность!»

В общем, бреда и в сети, и в эфире хватало. Удивляло не столько изощренное словоблудие, сколько его одновременность и массовость. А ведь помимо признанных «акул» журналистики, громко вопили и рыбешки помельче. Эти вообще не стеснялись в выражениях. Еще несколько месяцев назад, эти люди готовы были любого затравить только за то, что слово «русский» применено в положительном ключе. Теперь все изменилось. Уверения, что пьянство это не порок, а «проявление настоящей русской удали» посыпались как из рога изобилия. Дошли до того, что борьбу за трезвость народную окрестили борьбой за разрушение народной морали.

Но это все были вопли доморощенных борзописцев. Гораздо серьезней было то, что к делу подключились разного рода европейские комиссии по правам человека. Гертруда фон Шверин не зря нас просила насчет необходимости окружить наши шараги двумя рядами колючей проволоки, выставить на вышках охрану и пустить патрули с собаками. Ни я, ни Бонифация на это не согласились. Все-таки ограничивать свободу передвижения обитателей ГУЛага в условиях Заполярья не было никакого смысла. Но это нам так казалось. Первые переселенцы из Германии об этом тоже не задумывались. Люди приехали добровольно, так зачем их удерживать? Условия, что созданы им для жизни и работы были таковы, что крепче всяких цепей приковали их к новому месту. Они получили в своей жизни главное — возможность наилучшим образом себя реализовать. Все, что они от нас требовали — работы, работы и еще раз работы! А еще они наслаждались той свободой, которую внезапно обрели в этих местах. Огромные просторы и никакой полиции! Да что там полиция? Тут нет даже светофоров и дорожных указателей! Измученные знаменитым орднунгом души романтиков вкусили все прелести анархии. Но не работой единой они жили. Вместе с молодыми немцами, туда рванули волонтеры из нашей «Гражданской Обороны», которым тоже хотелось приобщиться к будущему. А ведь кроме них, туда потянулся и иной народ. Выпускники университетов тоже захотели вкусить тяжких трудов. И что говорить о том, что в эти места потянулись молодые и не совсем женщины. Как раз те, что умеют ловить свой шанс. Пару месяцев люди притирались друг к другу и привыкали к новым условиям. И тут на их головы свалилась комиссия по правам человека! Мы конечно ничего хорошего от этого не ждали и заранее готовились к разного рода замечаниям и претензиям. Действительность превзошла все наши самые худшие ожидания. Комиссия такого там накопала, что оставалось только стреляться от великих огорчений. Оказалось, что обитатели ГУЛага сплошь и рядом трудятся сверх положенного времени, подрывая тем самым свое здоровье. Что люди там питаются не сертифицированными продуктами известных производителей, а приготовленной в домашних условиях пищей, чье качество сложно проверить в виду несоблюдения фабричных стандартов приготовления. Что в ГУЛаге грубо попираются права женщин, многие из которых не имеют работы и находятся в самом настоящем домашнем рабстве. Эти бедняжки ничего в жизни не видят, кроме кухонной плиты, заботы о детях и посиделок с соседками в женском клубе. Кроме того, комиссия обнаружила что в в семьях переселенцев распространен самый дикий сексизм. Его проявление заметно на каждом шагу. В частности, нам показали снятый на камеру эпизод, в котором довольный жизнью немец весело хлопнул свою подругу по аппетитно выглядящей попке, произнеся при этом: «Das ist fantastischer!» Подруга при это довольно взвизгнула. Правда комиссия нас уверяла, что на самом деле «ее заставили изображать радость от творимого над ней насилия». Вообще, по словам комиссии, цивилизованный человек так жить не должен. Не должны дети проводить столько времени на улице, занимаясь там примитивными играми. Нельзя цивилизованному человеку оставаться без присмотра полиции. И вообще, отсутствие полицейского надзора — это дикость и попрание всяческих свобод. Досталось нам и за отсутствие охранного периметра. А с дикими животными вообще дошло до вселенского скандала. Вы думаете, что это про волков и медведей всяких? Ошибаетесь! Это про самых обыкновенных кошек и собак. Стоило людям поселиться в этих местах, как откуда ни возьмись, к ним приблудились те самые кошки, без которых никакое хозяйство просто невозможно. Поселенцы отнеслись к их появлению благосклонно. Вслед за кошками по поселкам стали бродить стаи бесхозных собак, которые добровольно взяли на себя функции охранников. Вреда от них никакого не было. Быстро изучив и запомнив постоянных обитателей лагпункта, они не причиняли им никаких неудобств. Более того, псы подружились с детворой и были прекрасными товарищами в затеянных ей играх. Но зато еврокомиссия им чем то не понравилась. Попытка чужаков совать свой нос куда не попадя, вызвала противодействие среди четвероногих аборигенов. Кого-то из чужаков псы даже успели покусать.