Читать книгу - "Боевой расчет "попаданца" - Вадим Полищук"

Полковник хлопнул ладонью по столу, аж чернильница подпрыгнула. Затем вытащил из папки листок бумаги и театральным жестом бросил его на стол.

— А вот колхозник, у которого вы на эти часы выменяли две буханки хлеба и шмат сала, хорошо вас запомнил. «Около сорока лет, высокий, здоровый такой, с большой лысиной, винтовка у него была самозарядная. Следовал он еще с двумя красноармейцами на тракторе с кузовом. К трактору была прицеплена закрытая брезентом пушка на четырех колесах. Еще помню, что тракториста они называли Петровичем…» А вот показания красноармейца Семяхина: «…во время ночевки в одной из деревень командир нашего расчета ушел вместе с хозяином дома. Вернулся он минут через десять с двумя буханками хлеба и куском сала. Этим мы и питались еще два дня…» Отрицать будешь?

Отрицать глупо, припер он меня, но признавать свою собственность тоже не хочется — до появления кварцевых часов еще лет тридцать. Пока я раздумываю, пауза затягивается.

— Между прочим, выпуск этой модели фирма начала только в две тысячи четвертом году.

Ну да, в две тысячи четвертом друзья на день рождения новую модель подарили. Мне бы за эту оговорку полковника ухватиться, но голова в этот момент была занята другим: признаваться или нет? Пока пялился на часы, отметил, что они стоят — батарейка закончилась, а ведь по моим прикидкам ее должно было хватить еще года на полтора. Везде кидают.

Полковник-майор решает меня дожать.

— А эта вещичка была зашита в вашем вещмешке.

На стол брякнулась желтая цепочка с крестиком.

— Хорошо спрятали, при беглом обыске и не найдешь. Ваша? Или тоже отрицать будете?

— Не буду, мои вещи.

— Значит, подтверждаете год рождения?

— Подтверждаю. Мой год рождения одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмой.

Полковник-майор что-то интенсивно строчил в бланке протокола.

— Как вы попали в сорок первый год и чем здесь занимались?

— Как попал, не знаю. А чем занимался? Карьеру, блин, делал. Вот уже до сержанта дошел.

— Тоже мне, карьеру сделал — сержант, — фыркнул полковник-майор, оторвавшись от своей писанины, — не то что до мамлея, до страшного сержанта и то не дотянул.

Как только он это сказал, у меня в голове словно выключатель щелкнул, и сразу стало все ясно и понятно, и арест мой странный, и этап, и обстановка местная, и оговорочка полковничья. Полсекунды я переваривал свое озарение, а потом откинулся на табурете, как в начальственном кресле, и нагло ухмыльнулся.

— От шпака слышу! Сам небось от армии по липовой справке откосил? Что у тебя там написано, энурез или плоскостопие? Или действительно к строевой не годен? И не хрен здесь ромбами своими липовыми светить!

Полковник приподнялся со стула, изумленно на меня глядя.

— Что-о?! Ты что, совсем ох-х…

Однако голос повышать я тоже умею.

— А может, ты вообще педик? У-у-у, пра-ативный…

Изумление сменилось яростью. Все, теперь шоу должно быть продолжено, отступать поздно — роль свою ромбоносец должен довести до конца. А я ему в этом помогу.

— Ну иди, иди ко мне пра-ативный, я тебя приласка-аю…

Голос погнусавее и жест обидный с отогнутым средним пальцем — последний тест. Поймет или нет? Понял! Какой, однако, горячий молодой человек попался! Разве вас, молодых, толерантности и политкорректности не учили? Конечно, я его специально провоцировал, но такой быстрой и бурной реакции, признаться, не ожидал. Спасло меня то, что мой табурет стоял довольно далеко от стола полковника-майора. Пока он летел ко мне, я успел подготовиться и встретить его прямым, точнее, прямыми, в челюсть. Почти попал, но набравший приличную скорость липовый энкавэдэшник долетел до цели и сбил меня с ног. Мы покатились к дальней стене. Когда дело дошло до борьбы в партере, преимущество в двадцать килограммов веса, опыт и лучшая техническая подготовка взяли верх над молодостью и яростным натиском. Секунд через двадцать я уже подмял полковника-майора под себя и вцепился обеими руками ему в горло. Занятие оказалось настолько увлекательным, что я едва услышал, как за моей спиной распахнулась дверь, и тут же потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то, не открывая глаз, попытался понять, где я нахожусь. Судя по всему, я лежу на кровати в своей импровизированной камере, обе руки наручниками пристегнуты к кровати, на затылке ощущается шишка, видимо, здоровенная. Сквозь чуть приоткрытые веки пробивался солнечный свет, долго же я провалялся без сознания. А в комнате есть кто-то еще помимо меня.

— Не притворяйтесь, что вы без сознания. У вас веки дрожат.

Таким наблюдательным оказался благообразный джентльмен лет пятидесяти. На русском языке он говорил абсолютно чисто без какого-либо акцента, но перед словом «джентльмен» почему-то сразу захотелось поставить прилагательное «английский». Во всяком случае, иностранщина из него не то чтобы прет, но чувствуется. Глаза я все-таки открыл.

— Кто вы такой? И что здесь происходит?

— Не слишком ли много вопросов в вашем положении? — усмехнулся джентльмен.

— А у вас в роду было много евреев, — заявил я.

— С чего вы взяли?

Похоже, мне таки удалось его слегка удивить.

— Отвечаете вопросом на вопрос. Так, как мне вас называть?

— Можете называть меня сэр Джеймс.

Все-таки «сэр», в этом я был прав.

— Договорились, Гарри.

— Гарри так Гарри, — не стал спорить джентльмен, — и не пытайтесь меня вывести из себя. Второй раз ваш фокус не пройдет.

— Хорошо, не буду. Так, что здесь все-таки происходит, и кто вы такие?

Гарри с интересом уставился на меня.

— Очень странно вы себя ведете: лежите пристегнутый наручниками к кровати и пытаетесь меня допросить, а все должно быть наоборот.

— А вы меня отстегните, тогда и поговорим.

— Не будем торопиться, сегодня ночью вы вели себя несколько, э-э, скажем так — неадекватно. Поэтому продолжим нашу беседу в этом положении. Итак, вы хотели знать, что здесь происходит? Все очень просто. Вы — межвременной заяц, а мы — межвременные контролеры. И мы вас поймали. Аналогия понятна?

— Понятна. Вот только штраф я платить не собираюсь.

— Это почему же? — заинтересовался Гарри.

— Есть один нюанс. Я — заяц поневоле, и если бы вы, контролеры хреновы, не шлялись по времени туда-сюда, я в такую ситуацию тоже не попал бы. Или я не прав?

Прав, прав. По вашей роже вижу, сэр Джеймс, он же Гарри, что прав.

— Догадались все-таки, — неожиданно быстро согласился Гарри, — да, при наших перемещениях во времени происходят спонтанные переходы, природу которых мы объяснить не можем. Вы просто оказались не в том месте и не в то время. Зашли бы в туалет минуты на две-три позже — гуляли бы по Европе, а не вшей здесь кормили.