Читать книгу - "Вестники Времен: Время вестников - Андрей Мартьянов"

Мессир фон Райхерт не понял, отчего Мишель столь изумленно таращится на своего былого оруженосца, и озадаченно спросил:

– Ты чего? Я что-то не так сказал?

– Н-ну, э-э… – замялся нормандский рыцарь. Вокруг предвкушающе шептались и переругивались. – Вообще-то ты только что принес обет, призвав в свидетели Отца нашего…

– Какой такой обет? – германец поперхнулся содержимым очередной кружки.

– Так рыцарский же, – охотно разъяснил бывший сюзерен. – Ты во всеуслышание поклялся изловить коварного ромея!

– Да не клялся я, – быстро пошел на попятный Гунтер, предчувствуя, что вот-вот окажется втянутым в очередную смертоубийственную средневековую авантюру. – Я только сказал, мол, будь у меня под рукой конный отряд и возможность распоряжаться им по своему усмотрению…

– Отказываться от своих слов нехорошо-о, – ехидно-укоризненно протянули рядом на чистейшем английском, тут же повторив на местном наречии: – Очень даже нехорошо. Можно сказать, недостойно. Истинные-то паладины эдак не поступают!..

Мессир фон Райхерт неприязненно скосился в сторону источника звука – за соседним столом восседал ужасно довольный собой барон де Шательро-Казакофф. Шевалье жизнерадостно скалился до ушей, призывая собравшихся высказать справедливый укор безответственному болтуну, позорящему славный род фон Райхертов. Здешнее пестрое сборище было напрочь лишено умения воспринимать иронию как фигуру речи, и Гунтер с ужасом понял – демагогия русского сейчас обретет уйму сторонников. Шуточки Сержа, надо признать, с каждым прожитым днем становятся все более и более дурного пошиба. Кто его за язык тянул, спрашивается?

«А, пропадать – так с музыкой! Вспомнить бы еще теперь, была ли какая-нибудь традиционная формулировка для этих треклятых обетов?..»

– Призываю в свидетели слов моих Всевышнего и всех присутствующих! Здесь и сейчас клянусь своим добрым именем, что… э-э… не будет мне покою ни днем, ни ночью, покуда не возьму в плен злокозненную тварь, Исаака с Кипра! – для пущей эффектности обер-лейтенант от души грохнул кружкой о стол.

Глиняная кружка с треском разлетелась на кусочки. Мишель глядел на сотоварища с нескрываемым уважением, «свидетели» жизнерадостно заорали. Язвительный Серж, обращаясь к собутыльнику и сотоварищу де Борну, творчески развил мысль:

– И не надругаюсь над треклятым ромеем с помощью кола неструганного всеми мыслимыми и немыслимыми способами…

Бертран совершенно некуртуазно расхохотался.

– Осталось только придумать, где взять необходимый отряд и как убедить его величество Ричарда в разумности нашей затеи, – уже спокойнее закончил мессир фон Райхерт. – Эй, добровольцы сыщутся?

Кельтская вольница откликнулась мгновенно, дружно и разноголосо, убедительно подтвердив, что за желающими принять участие в охоте на беглого императора дело не станет. В первый миг Гунтер оторопел от такого энтузиазма, но припомнил сентенции отче Лабрайда касательно своей буйной паствы, всегда готовой ввязаться в рискованное предприятие.

– Была бы здесь мадам Элеонора, мы бы нижайше попросили ее повлиять на его величество, – изрек де Фармер. – К материнскому совету он бы прислушался…

– А к моему? – задумчиво вопросили за спинами германца и Мишеля.

Бравые освободители Гроба Господня и будущие поимщики узурпатора Комнина развернулись почти синхронно. Мишель умудрился зацепить локтем и опрокинуть свою кружку. Гунтер торопливо вскочил на ноги, но зацепился ножнами меча.

– Отчего-то кажется мне, господа, что мое скромное мнение покуда что-то да значит, – заявил правитель маленькой, но гордой страны на севере Британских островов, сейчас мало чем отличавшийся от своих подданных – ибо имел привычку разгуливать по лагерю в традиционном пледе. Принц Эдвард Шотландский ободрительно кивнул германцу и завершил свою мысль: – Ваш план, мессир… Мелвих, верно? – кажется мне вполне здравым и разумным. Так что я намерен приложить все усилия к его осуществлению. Начнем прямо сейчас, навестив нашего безупречного воителя. Вы идете со мной, барон.

Стремительно трезвеющий фон Райхерт невольно икнул. Дороги назад больше не было – в здешних временах проще покончить жизнь самоубийством, чем отказаться от данного прилюдно обета.