Читать книгу - "На распутье - Павел Дмитриев"

Часто работа подобна урагану, в самом центре которого есть относительно спокойная область, «глаз бури». Можно сказать, что на съезде Александр Николаевич отдыхал, с легким злорадством наблюдая за Брежневым, которому пришлось чуть ли не целый день зачитывать отчетный доклад, поздравлять иностранные делегации, гостей, самому принимать подарки. В то же самое время для большинства членов Президиума основной проблемой было не заснуть в удобных креслах напротив необъятного зала, полного внимательных и напряженных лиц. Только огромный опыт партсобраний позволял справляться с этой напастью без особого труда.

Секретари братских компартий всего мира сменялись министрами, те, в свою очередь, колхозниками или фрезеровщиками, и опять приходила очередь первых секретарей обкомов, ткачих, хлопкоробов.

Голосование по всем без исключения вопросам проходило исключительно единогласно. Произносилась привычная формула, председательствующий даже не смотрел в зал[306]:

— Кто «за», прошу поднять мандаты.

В ответ взлетели вверх красные квадратики.

— Прошу опустить… Кто «против»? Нет. Кто воздержался? Нет. Принимается единогласно!

Тексты изобиловали монотонностью, пространными отсылами к Ленину или даже всему марксизму-ленинизму в целом. Уже через несколько часов стало казаться, что все это написал один посредственный режиссер, что, впрочем, было не слишком далеко от истины. Хотя, если фильтровать обязательные фразы, появится некоторый смысл.

Вот, к примеру, Кунаев резко раскритиковал министра Непорожнего за проволочки в строительстве водоконалов. Потом Рашидов недолго думая заявил, что урожайность хлопка в Узбекистане больше всех в мире, целых двадцать четыре центнера с гектара против двадцати в Мексике, восемнадцать в США, тринадцать целых и пять десятых в Турции. Прав, о как прав был попаданец, когда говорил о масштабных приписках в Средней Азии. Приморцы жаловались на дефицит судоремонтных мощностей. Опять подтверждалась информация Петра о будущих проблемах. Николаев, первый секретарь Свердловской области, непонятно почему обрушился на вузы — дескать, на экономику оставляют меньше времени, чем на физкультуру.

Впрочем, на этом фоне встречались поистине яркие моменты. Шолохов свою речь явно писал сам. Слушать ее было приятно и местами забавно. Даже в качестве авторитета он привлек Горького, а не вездесущего Владимира Ильича. Впрочем, это не помешало классику социалистического реализма призвать к расправе над писателями-диссидентами и посетовать, что «не ту меру получили эти оборотни». Или взять рассказ доярки Сысоевой (по совместительству депутата ВС РСФСР) — надо же, с трибуны врезать про сельскую механизацию: «Нажмешь кнопку — спина взмокнет» или: «В их конгрессе доярок нет, демократия не позволяет»[307].

Перерывы были весьма сомнительной отдушиной. Секретари, провинциальная элита СССР, как обычно, целовались взасос, громко, через ряды и головы приветствовали друг друга, делились новостями: о снеге, о видах на урожай, о яйцах, молоке, коровах и прочих «минеральных удобрениях». Словом, шло партийное «толковище» между своими, чувствующими себя хозяевами жизни[308].

Зато продающийся в многочисленных буфетах Дворца съездов «Русский кубик» стал абсолютной сенсацией. Даже больше — делегаты так увлеклись сборкой квадратиков одинакового цвета, что пришлось прямо с трибуны призвать их к порядку. Зато вся политика была забыта едва ли не полностью, хорошо еще, что при голосовании поднимали в руке карточку мандата, а не пеструю игрушку.

На этом фоне Александр Николаевич не удержался от небольшой провокации. Купил головоломку, задумчиво повертел несколько минут, потом на глазах у нескольких десятков делегатов быстро собрал ее почти целиком. После чего небрежно отставил «Русский кубик» в сторону со словами: «Это слишком просто…» Откуда было знать присутствующим, что некий попаданец начисто забыл формулу поворотов уголков на последней грани и, соответственно, не смог передать этот опыт секретарю ЦК. А «добить» этот вопрос методом научного тыка не хватило времени.

Впрочем, и без того слух о необыкновенных способностях Шелепина разлетелся по огромному залу. Особо неверящих чуть не за руку подводили к оставленной игрушке и рассказывали в лицах, как было дело. Слухи множились с необыкновенной быстротой, основной была версия, что сам Шелепин и изобрел эту головоломку, но из-за партийной этики не желает об этом говорить.

На третий день съезда Александр Николаевич в очередной раз порадовал тех, кто надеялся на неожиданные действия восходящей звезды советской политической жизни. После выступления Ле Зуана, первого секретаря партии трудящихся Вьетнама, переждав вручение братскому народу вымпела от ленинградских рабочих и выход пионеров с речевками в поддержку сражающихся братьев, Шелепин неожиданно для всех взял слово[309].

На первый взгляд — минутный порыв. Только Вера Борисовна знала, что эти несколько фраз оттачивались по вечерам более двух месяцев. Лишь ее поистине женского терпения могло хватить на внимательное выслушивание сотен повторений одного и того же текста. Зато теперь секретарь ЦК говорил легко и четко, играя интонациями, и все это происходило без привычной бумажки.

— …Всего несколько месяцев назад я побывал во Вьетнаме, в гостях у Председателя Хо Ши Мина. Могу сказать, что весь вьетнамский народ под руководством коммунистов успешно сражается с многократно превосходящей силой американской военщины. Уже сейчас понятно, что наглый агрессор получит достойный отпор! Революцию не сломить, победа прогрессивных сил неизбежна! Но борьба не будет легкой. Поэтому считаю, что Советский Союз и трудящиеся всего мира должны и впредь прилагать все силы для того, чтобы остановить кровавую руку зарвавшихся империалистов!

Но пусть враги не думают, что дружба между народами социалистических стран проявляется только в боях. Наоборот, они должны раз и навсегда понять, что их недостойные происки не могут помешать созидательному труду людей, объединенных коммунистической идеей. У каждого из вас есть пример этому — один из подарков делегатам съезда, а именно, электронные часы в бамбуковом корпусе, которые изготовлены совместно предприятиями СССР и Вьетнама! Скоро, буквально через месяц, часы поступят в продажу во всем мире, и одним своим присутствием будут ежечасно, нет, ежесекундно напоминать людям о нелегкой борьбе вьетнамского народа за свободу и счастье! Пусть этот символ станет еще одним знаком несгибаемого мужества трудящихся наших стран.

Но это еще не все! Мы тут посовещались с товарищами, и полагаю, нам по силам будет к лету создать в Ханое современное сборочное производство, на котором будут производить более тысячи подобных часов в смену! И это, товарищи, должно стать только началом подлинного социалистического сотрудничества и взаимопомощи между трудящимися наших стран!