Читать книгу - "Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко"

– Как идут дела с формированием научной группы?

– Группа готова, но нас задерживают строители. Через месяц должны сдать два дома, тогда отправим пять человек. Я думаю до начала строительства центра ограничиться ими. Пусть пока знакомятся с его книгами и составят своё заключение, ну и разработают план дальнейших работ. Сейчас пока нет ясности с тем, что им потребуется для работы, и кого ещё придётся привлекать. И обнаружилась интересная подробность. Я, когда узнал, не поверил. Это касается возраста Самохиных.

– А что не так с их возрастом?

– Они помолодели лет на десять. При этом изменились и их учётные данные, и документы. Помолодели изображения на фотографиях и изменились даты рождения. Причём их такими забирали уже отсюда. Когда сделали запрос работникам, которых посылали для сопровождения, они это подтвердили. У Алексея даже были проблемы на КПП. Какой майор в двадцать лет? А вот мы с вами этого не заметили. Не заметила и охрана, я узнавал.

– Лаврентий, скажи честно, ты веришь в бога? – неожиданно спросил Сталин.

– Нет, наверное, – смешался Берия. – Когда-то верил...

– Вот и я верил, ещё мальчишкой, а когда учился в семинарии, уже не верил. Как думаешь, почему их прислали ко мне? Что молчишь? Ладно, подумай вот о чём. Я изучил все книги, но обо мне сказано только в первой. И о смерти написано как-то невнятно. Нигде не утверждается, что это было отравление, мог быть и инсульт. Понимаешь, что это может для тебя значить? Если мы отменили Никиту, то инсульт не отменишь. И времени у тебя не слишком много. Россию вы почистили, на очереди Прибалтика. За год нужно заканчивать со всеми и созывать съезд. Твоя власть в партии крепка, но ты у нас тоже не бессмертный. Нужно сделать так, чтобы после тебя всё замыкалось на Кузнецове. Этот не из тех, кто ударит в спину, и прекрасно понимает, что за тобой он как за каменной стеной. Честолюбив, но в меру. Меня беспокоит, что народ относится к тебе с прохладцей. Сила и авторитет у тебя есть, а любви к тебе нет, и ты ничего не делаешь, для того чтобы была. А ведь моя сила именно в этом! Проработай этот вопрос. Нужно посмотреть, кого можно амнистировать из арестованных в прежние годы. Только не выпустите тех, кого не надо. Можно немного снизить цены на продукты питания или выступить с критикой темпов строительства жилья. Смотри сам, но работать в этом направлении нужно. Я на твоём месте выступил бы с разъяснениями о состоянии наркомата и его работе, когда ты сменил Ежова. Многие не понимают, в каких условиях приходилось работать. Если объяснишь, будет другое отношение. Раньше было нельзя, теперь уже можно. Когда закончите с бомбой и наградим отличившихся, я сам объясню твою роль в проекте. С этим всё. Скажи, когда собираешься на «Сороковку»?

– Дней через пять-десять.

– Узнай, что им нужно, и помоги. И проверь насчёт помещения для лаборатории. Вы тянете, потому что никто пока не оценил важности этих реакторов и всего остального. Электроэнергии не хватает и ещё долго не будет хватать. Отправляй своих учёных прямо сейчас. Пусть устроят в общежитие, а когда будут квартиры, помогут перевезти семьи. И привези мне новые фотографии Самохиных, хочу посмотреть.

– Фото Лидии у меня с собой, – сказал Берия.

Он достал из нагрудного кармана кителя небольшую фотографию и протянул Сталину.

– Совсем девчонка, – сказал тот. – А ведь ей было около тридцати. Надо подумать, что сделать, чтобы у Алексея не было из-за этого проблем. И дочь попросила передать им это письмо.

* * *

– Ну и метёт! – сказал Николай, оббивая снег с валенок. – Чуть не засыпало, пока до вас добирался.

– Ты почему не взял с собой Елену, изверг! – недовольно сказала Лида. – Очень мне приятно слушать ваши разговоры!

– Я не виноват, – начал оправдываться Николай. – Могу поклясться, что я ей предлагал! Предлагал даже нести на руках. На последнем, правда, не настаивал, но она сказала, что придёт своим ходом как-нибудь в другой раз.

– Отряхни от снега шинель и иди на кухню, – сказал ему Алексей. – Горячий чай на столе. Только сначала давай газету. Прочёл статью?

– Прочёл. Там пишут то, что сообщали по радио, только написали о перестрелке. Смотри на второй странице.

Алексей расправил сложенную в несколько раз «Правду» и сел на диван в гостиной. В небольшой статье пересказывали вчерашнее сообщение об убийстве секретаря ЦК Маленкова и его жены. Сосед услышал выстрелы и с пистолетом выбежал на лестничную площадку. Дверь в квартиру Маленковых была распахнута, а на пороге лежал сам Георгий Максимилианович. Когда из квартиры начали выбегать злоумышленники, сосед открыл огонь на поражение и сумел убить одного из них и ранить другого. Потом его самого тяжело ранил третий бандит. Прибывшие работники ГБ обнаружили в подъезде двух убитых ножами работников охраны, а в квартире Маленковых, помимо тела хозяина, его жену, которую убили тремя выстрелами. Раненый бандит позже скончался, так и не придя в сознание. В одном из убитых опознали бывшего партийного работника, снятого с должности в результате чистки. Дальше шли изъявления соболезнования и обычные в таких случаях призывы сплотиться вокруг партийного руководства. Алексею в этом происшествии было непонятно всё. Если смогли тихо убрать ножами двух вооружённых мужчин, зачем тогда поднимать шум, стреляя на лестничной площадке? И кому нужен был Маленков, который, судя по газетным публикациям, отошёл от дел и потерял былое влияние? Просто месть руководству?

– Что думаешь об этом? – спросил он Николая, зайдя на кухню. – Мне непонятно, кому это нужно. И выполнено очень топорно.