Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

Впрочем, даже это никого не останавливало. В сравнении с гарантированной смертью от чумы, возможность «всего лишь» оглохнуть — не страшит.

Слухи о том, что лекарства руссов побеждают Черную Смерть куда надежнее молитв на много дней пути опережали наш авангард. В глазах обреченных вспыхивала надежда, и ослабевшие пальцы крепче хватались за вилы. Ведь между смертью твоего больного ребенка и его исцелением стоит всего-навсего какая-то армия… И всего-навсего какой-то божок… Даже удивительно, до чего быстро слетает с сознания идеологическая шелуха, когда вопрос встает о жизни и смерти. Вера, обманом пришедшая в Италию, золотом купившая главенство и силой его отстоявшая, оказалась беспомощной перед стрептомицином полукустарной выработки. И поведение христианских проповедников немало тому способствовало. Надо быть полным идиотом, чтобы агитировать против лечения. Но сменить доктрину в разгар войны не так просто, особенно при слабом клирике. А папы в этот период сильными не были.

Население роптало, и ропот часто оборачивался кровью и кишками, намотанными на забор. Наемники разбегались. Рыцари и дворяне начинали требовать прекращения войны…

Смерть папы Стефана сыграла роль спускового крючка. Восстали римляне. «Ложный бог не может защитить даже своих верных собак! — орала толпа, врываясь в Собор Святого Петра. — Бей антихристов!». События развивались молниеносно. Гарнизон Рима в полном составе перешел на сторону повстанцев. Разве что десятка полтора командиров «римлянам» пришлось поднять на копья. К восстанию присоединились и уже стоявшие в городе бургундцы с французами. Обезображенные тела герцога Сполотского, Гуго Великого и Людовика Заморского повисли на башнях Замка Святого Ангела. Вечный город встретил армию Оттона закрытыми воротами и залпами со стен. С одной стороны, сведения об истинно «королевском» приеме нас обрадовали, но с другой… Я, наверное, слишком стар, да и в молодости не особо цеплялся за жизнь. Но слишком противно подобное. Мне больше по душе тот ромейский старик-разведчик, до последнего рубившийся с нашими диверсантами, нежели новоизбранный глава города, забрызганными кровью руками вручающий ключи. Перед нами ведь ворота распахнулись настежь.

Наши войска в Риме не задержались. С наведением порядка аборигены справились бы и сами, а больше делать здесь нечего. Верхушка церкви, к тому времени, поголовно последовала за своим духовным пастырем, а от Ватикана, на радость будущим туристам, остались лишь руины. Ограбленные до последней монетки. И совершенно без нашего участия, стараниями освобожденного народа.

Германскому королю ничего не оставалось, кроме как откатываться на юг, ежедневно теряя людей, не столько от чумы, сколько вследствие дезертирства. Казалось, что дни саксонской армии сочтены. И всё же, Оттону удалось одержать последнюю победу. Нет, не над нами.

Олег Царьградский открыл в себе талант флотоводца и, планомерно зачищая бывшие морские владения Византии, добрался до Сицилии. Его и наши успехи подвигли южно-итальянские герцогства на решительные действия. Владетели Капуи, Беневенто и Салерно, движимые искренним желанием полизать задницу будущим властелинам Европы, сочли немцев достаточно ослабленными, чтобы стать легкой добычей. Силы союзников превосходили немецкую армию вдвое.

Численное преимущество италикам помогло, как жгут на шее при кровотечении носом. Измотанные долгими переходами, изнуренные чумой и поражениями, отчаявшиеся до последнего предела, германцы смели свежих и полных сил противников, подобно лавине, встретившей на своем пути детскую снежную крепость.

Тяжелая конница серпом разрубила италийский строй. Встречная атака неаполитанских рыцарей увязла в саксонской пехоте. И удар резервного полка личной гвардии Оттона завершил разгром.

Наслаждаться победой королю пришлось недолго, он даже вина по этому поводу выпить не успел. В битве был потерян день. Всего один день, но даже секунда порой бесценна. Оттону пришлось вступать в схватку с конницей Теркачу и Рубца, прямо с марша развернувшейся в боевые порядки. Сивера и мадъяры справедливо рассудили, что с марша лучше, чем из боя. Да и некуда больше отступать армии несуществующего королевства.

Оттон под восторженный рев армии отклонил почетную капитуляцию и бросил своих солдат на смерть. И они пошли. Кто хотел убежать — сделали выбор намного раньше. У короля остались лучшие. И дрались, как львы. И хотя сражение фактически было избиением, слишком неравными стали силы к тому моменту, пленных взяли крайне мало. Не то, чтобы не брали — они не сдавались. Горстка раненых рыцарей да сам король в бессознательном состоянии — вот и вся добыча.

Наградой бесстрашному королю стала быстрая и почетная смерть на эшафоте Неаполя. Очень хотели оставить его в живых. Не для того, чтобы посадить за написание мемуаров на манер Паулюса.

Опыт и знания короля нам бы пригодились, хотя и сами не дураки. Хорошие головы лишними не бывают. Не зря же мы хомячили лучшие умы со всех доступных нам земель. Но разбитый, потерявший королевство, армию и в придачу семью (Эдит Английская, чертова фанатичка, устроила настоящий джаухар[137]. Нашлась, понимаешь, принцесса индийская! Ну и горела бы сама, а детей-то зачем?) пленник не принял бы предложение. Оттон оставался королем и от своих понятий о чести не отступился. А не принесший присяги живой, пусть и несвободный, он мог стать опасным.

Неаполь, год 942 от Рождества Христова, август

Большая комната. Светлая, но при этом не открытая всем ветрам. Непонятно где нашли столь огромные пластины слюды, но это сделали. Стены задрапированы светло-бежевой тканью. Полы укрыты пышным восточным ковром, в длинном ворсе которого нога тонет чуть ли не по щиколотку. Под стеной — роскошнейшая кровать с балдахином, рядом притаился невысокий столик с вином и фруктами… Здесь расположены гостевые «королевские» покои замка неаполитанского герцога. Так что всё по чину. Король и должен располагаться в «королевских» покоях. Дверь закрыта, под ней молчаливыми статуями застыли верные гвардейцы. Снаружи, чтобы не тревожить Наше Величество. И чтобы никто не мог войти незваным и нежданым. Всё по чину…

Губы, перечеркнутые узкой полоской свежего, лишь слегка поджившего шрама, изогнулись в кривой усмешке. Все похоже. Но все не то.

Всё по чину. Но гвардейцы — не его верные магдебуржцы, готовые на все. А русские дружинники в своих каплевидных шлемах и с красными щитами. И задача их несколько отличается от привычной. Они должны не защитить от покушения. Они обязаны не дать королю сбежать. Нет, если вдруг в гулких коридорах раздадутся крики, и станет тесно от нападающих, дружинники умрут, но не пропустят к королю убийц. Да и кому в голову придет такая блажь, как прерывать жизнь человека, которого скоро казнят? Будь он хоть семь раз король и в придачу трижды император. Но в спасителей, могущих рискнуть, верилось еще меньше. Последние из магдебуржцев