Читать книгу - "Assassin's Creed. Отверженный - Оливер Боуден"

Солдаты гнали Коннора дальше, уже другие «смельчаки» норовили сделать то, о чем бы они и подумать не смели, будь руки заключенного свободными. Я находился достаточно далеко и не мог помешать еще одному «праведнику». Тот выскочил вперед и схватил Коннора за руку. Однако я был не настолько далеко, чтобы не расслышать слова, обращенные к моему сыну:

– Ты здесь не один. Только крикни, и…

Это был Ахиллес.

Он явился сюда, чтобы спасти Коннора.

– Забудь обо мне, – ответил ему юноша. – Тебе нужно остановить Хики. Он…

Коннора поволокли дальше, и я мысленно докончил его фразу: «…собирается убить Джорджа Вашингтона».

Черта помянешь… Главнокомандующий приехал на площадь в сопровождении небольшого отряда. Когда Коннора втащили на эшафот и палач накинул ему петлю на шею, внимание толпы переместилось к противоположному концу площади. Вашингтон держал путь к другому помосту, с которого он намеревался смотреть казнь. Солдаты лихорадочно освобождали для него проход и нещадно прогоняли зевак, облепивших помост. Положение генерал-майора обязывало Чарльза сопровождать своего командира. Это позволило мне сравнить обоих. Чарльз был чуть ли не на целую голову выше Вашингтона, но держался замкнуто, в отличие от общительного главнокомандующего. Глядя на них, я понял, почему Континентальный конгресс предпочел Вашингтона Ли. У Чарльза был слишком британский облик.

Через некоторое время Чарльз оставил Вашингтона на помосте, а сам с парой охранников направился в сторону эшафота. Он довольно бесцеремонно расталкивал толпу, мешавшую его проходу. Подойдя к эшафоту, Чарльз поднялся по ступеням. Толпа стала напирать. Все норовили протиснуться поближе. Я оказался плотно сдавленным телами, от которых разило элем и по́том. Работая локтями, я все же сумел пробраться поближе к эшафоту. Чарльз тем временем обратился в собравшимся.

– Братья и сестры! Патриоты Америки! – начал он, и толпа угомонилась. – Несколько дней назад мы узнали о заговоре, настолько злобном и подлом, что я не могу без содрогания говорить о нем. Человек, стоящий перед вами, намеревался убить всеми нами любимого генерала Вашингтона!

Толпа ахнула.

– Да! – уже громче продолжал Чарльз, постепенно входя в раж. – Какое безумие или невежество двигало этим человеком – сказать невозможно. Сам он ничего не говорит в свое оправдание. Не выказывает ни малейшего раскаяния по поводу своего чудовищного замысла. Мы умоляли его рассказать о том, что ему известно, но он хранит гробовое молчание.

Палач выступил вперед, набросив на голову Коннора рогожный мешок.

– Если этот человек не желает предоставлять нам никаких объяснений, если он не желает ни в чем сознаваться, не желает каяться, какой еще выбор есть у нас, кроме крайней меры? Он замышлял отдать нас под власть врагов. Поэтому мы, руководствуясь соображениями справедливости, вынуждены оборвать его земное существование. Да будет Господь милосерден к его душе.

Чарльз окончил свою речь. Я осмотрелся по сторонам, пытаясь разглядеть людей Ахиллеса. Если они намеревались спасти Коннора, сейчас самое время. Но куда же они подевались? Что, черт побери, они затевают?

Я догадался: лучник. Они наверняка решили прибегнуть к помощи опытного стрелка из лука. Я бы не назвал такой выбор идеальным. Пущенная стрела вряд ли сумеет оборвать веревку. Самое большее, на что могли рассчитывать спасатели, – это на обрыв веревки под тяжестью тела Коннора. Предположение показалось мне единственно верным. В таком случае стрелок затаился где-то…

На достаточном удалении от эшафота. Я обернулся назад и принялся быстро оглядывать окрестные здания. Так и есть! В том месте, которое я выбрал бы сам, в створе высокого окна, расположился лучник. Пока я смотрел, он натянул тетиву и прицелился. Едва только люк под ногами Коннора открылся и тело качнулось на веревке, лучник пустил стрелу.

Стрела неслась над головой собравшихся, хотя я был единственным, кто об этом знал. Я быстро взглянул на эшафот и успел увидеть, как стрела задела веревку. Но ее силы не хватило, чтобы оборвать веревку целиком.

Я рисковал. Меня могли увидеть и узнать. И все равно я сделал то, что сделал, повинуясь какому-то инстинкту. Я выхватил спрятанный под плащом кинжал и метнул его. Лезвие с легким свистом пронзило воздух и перерезало веревку, завершив начатое лучником.

Когда вполне живой Коннор упал в люк, толпа забурлила. Вокруг меня на расстоянии вытянутой руки образовалось пустое пространство. Перепуганные зеваки торопились отойти подальше. Я заметил Ахиллеса, склонившегося над ямой, куда упал Коннор. Дальше смотреть я уже не мог. Мне требовалось срочно покинуть площадь, поскольку оторопь зрителей сменилась негодующим гулом. Они горели жаждой мести. Солдаты уже протискивались в мою сторону. Я ранил двоих особо горячих зевак. Увидев кровь, остальные охладили свой пыл и еще дальше отошли от меня. Я бросился к своей лошади. У меня в ушах звенели вопли одураченной толпы.