Читать книгу - "Личный друг Бога - Михаил Кликин"

— Подпалят? — Жотон пучил глаза.

— А ты что думал…

— Лошадей наших увели, — сказал Горр. Он, уже полностью снаряженный, собравшийся, стоял у окна и следил за всем, происходящим на улице. — Их там тридцать восемь человек. Это лишь те, кого я вижу.

— Ну ничего себе, — присвистнул Ирт.

— Вляпались, да? — Глеб тряс головой и брызгал в лицо водой. — Крепко вляпались?

Растерянная Фива следила за мужчинами, недоверчиво посматривала на Глеба — неужели это действительно Богоборец?

— Может, они меня не тронут? — Дарил просительно улыбался, заглядывал в лица недавних сотрапезников. — Берите моих воинов, они хорошие бойцы! А я… Я за подмогой! Может, не тронут?..

— Они уже троих не тронули, — угрюмо сказал Ирт. — Там, лежат на дороге. Со стрелами в спинах. Твои земляки, уважаемый.

— Но вы же одолеете их? Вы справитесь?

— Богоборца спроси…

Глеб хлопал себя по щекам и пыхтел.

Пиво из особого запаса было забористое.

А мысли одолевали вялые, тусклые: может, вот так вот все и закончить? Стоит ли барахтаться, пытаться чего-то? Выйти сейчас к этим людям, попереть на них тупо — и упасть, утыканный стрелами. И больше не думать ни о чем, ни о чертовой судьбе, ни о своей сущности, ни о человеческом разуме и старых воспоминаниях…

— Мы справимся? — Толстый торговец по прозвищу Брюхо схватил его за руку.

— Так что будем делать, Глеб? — спросил Ирт, заглядывая ему в глаза. — Время выходит…

Они все ждали от него какого-то решения. А у него в голове варилась непонятная каша-размазня.

И злости не было — той злости, что заряжала его силой. Не было чувства опасности — лишь апатия и безразличие одолевали.

Такая вот апатия пьяных и губит, подумал он. Полезет нетрезвый человек купаться, упадет в воде — а подниматься не станет.

Он дернул себя за волосы, потянул вверх.

На него смотрели недоумевающе. И ему хотелось спросить: «Чего вылупились?»

Хотелось сказать: «Никакой я вам не Богоборец! Тоже мне, нашли Спартака-Ульянова, защитника всех угнетенных!»

Выругаться хотелось.

— Эй! Богоборец! — Стрела пробила тряпку, что занавешивала окно, вонзилась в стену, задрожала. И голос, что прилетел с улицы вместе со стрелой, тоже дрожал — от напряжения. — Мы знаем, ты там! Выходи без оружия, и мы тебя не тронем!

— Они нас боятся, — сказал Глеб и ухмыльнулся.

— Если добром не выйдешь, мы подпалим харчевню!

Охнул Жотон, побледнел еще больше — пепельный стал.

— А кто вы такие?! — рявкнул Глеб.

— А не все ли тебе равно?

— Нет, — оскалившись, негромко сказал Глеб. — Мне не все равно. — И сделав шаг к окну, прокричал: — Чего вам от меня надо?! Езжайте своей дорогой!

— Мы уже приехали! Выходи! Не тяни время!

Еще одна стрела пропорола влажную ткань. Глеб перехватил ее в воздухе — словно муху поймал — и сам этому удивился.

Стрела была с широким наконечником. Такие часто используют для охоты на крупных травоядных животных — глубокие порезы обильно кровоточат, и жертва постепенно теряет силы. Охотнику остается лишь выследить ее и, если нужно, добить.

Глеб сломал древко в кулаке, швырнул стрелу в угол.

— Они охотятся на меня!

Они охотились на него, словно на какое-то травоядное животное.

А он только что ел мясо.

— Так что будем делать, Богоборец? — в очередной раз спросил Ирт.

— Выйдем, — ответил ему Глеб. И крикнул в окно: — Я выйду!

Он повернулся к товарищам:

— Вы готовы?

— Да, — сказал Ирт. Горр кивнул, Фива решительно поднялась на ноги, сгребла со столешницы взрывоопасный горох, ссыпала в карман. Дернула пояс — и он развязался, вмиг обернувшись пращой.

Глеб уважительно глянул на девушку. На всякий случай спросил:

— Ты с нами?

— Это вы со мной! — фыркнула она.

— Что будешь делать?

— Разметаю лучников.

Глеб кивнул:

— Хорошо. Мы тебя прикроем.

Она пожала плечами, словно сомневалась в надобности такого прикрытия. Достала из сумки глиняный катыш размером с гусиное яйцо, вложила его в пращу.

— Мы с тобой, Богоборец, — окрепшим голосом неожиданно сказал Дарил, и три его воина шагнули к двери. А сам он перевернул ближайший стол, ударами ноги отломал ножки, закрылся овальной столешницей как щитом. Утконосый счетовод встал за спиной торговца. В левой руке он держал десяток ножей, взятых у Жотона Кулинара, — обычных, столовых, но с острыми концами.

— Ты не думай, — сказал Дарил, — я обузой не стану. Я же местный. И в молодости ох как любил драться!

— Но как же твое дело? — спросил Глеб.

— Как-нибудь, — проворчал Дарил. И кивнул на окно: — Это ведь тоже мое дело… — Он подкинул, перехватил безногий стол и, уже направляясь к выходу, пробормотал: — Эх, будет что людям рассказать…

4

Глеб вышел первым — через окно. Он отвлек на себя внимание врага, он притворялся более пьяным, чем был на самом деле, он кричал и ругался, но пока не выдавал своего намерения напасть.

До тех пор, пока из дверей харчевни не вывалился Дарил со щитом, прикрывшим весь отряд.

И тогда Глеб перешел в наступление. Он взмахнул копьем, почувствовал на конце древка знакомую тяжесть и, внутренне возликовав, швырнул во врагов огненный шар.

Лучники выстрелили — один единственный раз.

Глеб увидел движение стрел — и даже пересчитал их. Три стрелы он сбил копьем. От пяти легко увернулся. А одну поймал зубами и перекусил.

Еще четыре стрелы улетели в сторону толстяка Дарила. Они воткнулись в столешницу, и сухой стук словно послужил сигналом — с крыльца на землю спрыгнула Фива, вмиг раскрутила пращу, послала снаряд точно в строй лучников. Гулкий хлопок, вспышка — и строй развалился.

Глеб захохотал и кинулся на врагов…

Потом он не мог толком вспомнить, долго ли продолжался этот бой, и как все происходило. Мелькали перекошенные лица, черепа-маски; сверкало оружие и доспехи, брызгала неестественно яркая кровь. Светилось, разбрасывая искры, копье, метало порой огненные шары, но все больше кололо, било, резало — оно было как дополнительная конечность, и бесшабашный Глеб выделывал такие трюки, до которых трезвым и не додумался бы. Он прыгал по головам противников, бил их ногами, выкидывал копье перед собой и летел вместе с ним — это было похоже на кино про древних китайских героев.

Иногда Глеб замечал товарищей: они держались кучкой. Здоровяк Дарил ворочал тяжелой столешницей, сшибая Двуживущих, защищаясь от их ударов, Фива точными щелчками метала в лица врагам взрывающиеся горошины, Ирт и Горр прикрывали ее, а на флангах орудовали топорами малорослые гномы в длинных — до колен — кольчугах и человек в кожаной куртке, обшитой металлическими пластинками. Им всем приходилось туго, и если бы не Богоборец, Двуживущие смяли бы их и растерзали в считанные секунды.