Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

вакцинацию. Параллельно килограммами производили стрептомицин. По меркам двадцать первого века — препаршивого качества, плохо очищенный и дающий огромное количество осложнений. Но дающий людям шанс на выздоровление, что перевешивало любые минусы. Глухота или слепота — это всё же не смерть…

Вакцинация вызвала весьма неоднозначное отношение. До Крещения Руси действо по уровню напряженности, конечно, не дотягивало. Разве что в миниатюре…. Поверивших сразу оказалось не так уж и много. Кого-то пришлось уговаривать, кого-то запугивать картинами болезни, кого-то заставлять. То там, то здесь вспыхивали «чумные бунты». Тут обходились без уговоров, жестко подавляя выступления. Окончание этих акций получалось своеобразным: выживших вакцинировали и отпускали по домам. Бунтовать им больше было не за что. Старались поменьше убивать, благо дружинников привили первыми. Но бунт есть бунт.

Еще хуже оказалось с союзниками. Раньше всех под удар Черной Смерти попали ободриты и венеды, подхватившие заразу в ходе партизанских действий. К ним ушла вся первая порция лекарств. Но Старгард успел стать общим могильником…

Угры и печенеги прививаться отказались наотрез. Правда, после того, как два наиболее «оторванных» клана, сбегавших «за зипунами» в Баварию и Франконию, вымерли практически поголовно, мадьяры одумались. И прививались на редкость дисциплинированно. Печенеги же так и не поверили в науку, но, на всякий случай, откочевали восточнее, к самой Волге, благо свободного места после прошлогодней резни хватало.

Решение мадьяр благотворно подействовало и на сиверов, два месяца впустую «перетиравших вопрос» на сходах. Атаманы, посмотрев на перепуганные рожи угорских послов и убедившись, что за прошедшее время из оросов Щараха от прививок никто не помер, приняли, наконец, положительное решение.

Вот с кем проблем не возникло, так это с четырежды тестем Ярослава. «Ярослав Щараху коня дал! Самострел дал! Дочек забрал! — при последней фразе хан-бек-атаман суеверно сплевывал на землю. — Плохого не предложит! Хороший зять, настоящий мужчина!»

Так или иначе, но болезнь удалось остановить на границах Росского Союза. А в червне мы уже двинулись на Запад. Начался Фряжский поход.

Печенежские Степи, лето 6450 от Сотворения мира, червень

— Русы ушли в поход на запад. Сейчас их города беззащитны, и упадут в ладони спелой хурмой! Бесстрашные воины великих беев, быстрые, словно пардус, и силою сравнимые с быком, разметавшие по степи прославленных хазарских полководцев, непобедимых до того часа, сломившие Великую державу ромеев! Да вам покажется легкой прогулкой этот поход …

Куркуте задумчиво поглядывал на гостя, чьи льстивые речи лились полноводной, под стать великому Итилю, рекой. Складно говорит, очень складно. А хитрые черные глазки бегают под чалмой… Никогда не верили печенеги словам чтящих послания Муххамада. Речи арабов столь же лживы, как и слова надменных ромеев. Мертвых нынче ромеев. Не следует забывать судьбу сделавших неправильный выбор. И повторять их ошибки тоже не следует.

— Что скажут беи? — мерно проговорил Батана.

Лицо вождя Була Чопон безмятежностью сравнимо со степным летним небом, а невозмутимостью готово спорить с древним курганом, навеки застывшим посреди бескрайних просторов. Лишь сухая рука старика мерно поглаживает белоснежную бороду, да тело раскачивается чуть чаще обычного. Изяслав бы сказал: «Частота и амплитуда колебаний черепно-мозговой коробки определяется направлением и модулем вектора настроения!» Любит хитроумный русин сложные и непонятные слова. Зато смысл фразы не требует долгих размышлений. Мысли Батаны для Куркуте — открытая книга. Потому что схожи с его собственными.

— Киев — богатый город и добыча там велика, — речь Ваицу течет неторопливо, как воды Днепра вдалеке от порогов, — но богатство надо еще взять. Русы не так слабы, как кажется из Багдада. Их дружинник стоит трех наших воинов! И равен по силам десяти арабам. И князь Игорь не зря прозван Безжалостным! И даже если он ушел, у русского князя умелые воеводы!

Половина присутствующих одобрительно зацокали языками. Гость же, проглотив недвусмысленное оскорбление, залился соловьем, по седьмому кругу нахваливая печенегов и доказывая слабость сил, оставленных русами для прикрытия своих городов.

— Разве могут существовать богатуры сильнее баджнакских[129]?! — слова текут, красивые и приятные. Но не подкрепленные делом. — Да еще втрое! Хотел бы я увидеть такого воина…

— Уверенность эмиров в нашей победе над столь великим вождем, как Игорь Безжалостный, — перебив гостя, продолжает предводитель Явды Эрдим, которому уже приелся сладкий мед пустых речей, — разжигает огонь надежды в моем сердце. Но огонь хорош тогда, когда для него есть пища. Иначе он не разгорается пламенем костра, а тухнет бесполезной искрой. Прежде, чем принять решение, великим беям надо знать, чем могут помочь уважаемые предлагаемому делу.

Хитрит Ваицу. Выводит гостя на разговор по делу. А тот юлит, плетет словесные кружева, отделываясь общими обещаниями. Не поскупятся, мол, арабские владыки, большие дары дадут, много войска в помощь союзникам пришлют.

Опять Изяслав вспоминается: «Много — не цифра. И большие — не цифра». Эх, самого бы Изяслава сюда. Переодеть степняком, да посадить о правую руку. Сын-мол, старшенький. Умный — диво! Интересно глянуть, как араб будет убеждать русина пойти воевать Русь…

— Так сколько золота готов дать Багдад, чтобы Степь пришла в Киев? — спрашивает Ипиоса. — И сколько добавит за Кордно?

— И какую подмогу ждать нам из Аравии? — добавляет Куркуте, сосредотачивая взгляд на переносице гостя. — Кабукшин Йула не привыкли воевать за пустые слова.

Гость ерзает, но от прямого вопроса трудно уйти кривыми ответами. Если, конечно, хочешь договориться. Если же не хочешь… Нет, в шатре совета посланца не тронут. И в стойбище тоже. Однако степь велика, и не всем дано добраться до ее края… Но есть у посланца и конкретные доводы. Есть. И пришло их время.

— Не пройдет и месяца, как десять тысяч воинов напоят своих коней из Итиля, — выдавливает гость, — и приведут тридцать возов с дарами…

Беи довольно щурят глаза. Десять тысяч воинов — немалая сила. Для страны, разваливающейся весенним сугробом. Арабы не сумели выбрать единого правителя, взамен убитого в прошлом году аль-Муттаки. Халифатом правят эмиры, день и ночь заседающие на совете. И каждый тянет кошму в свою сторону.

Неведомым чудом договорились «правоверные», не пожалели ни золота, ни войск. Всё больше нравится печенегам предложение пришельца. Киев, как скажет каждый, ослаблен прошлыми годами войны. Богатства у русов скопились немалые. А князь Игорь и умелые воины… Даже Безжалостный не в состоянии воевать без войска. Тот, кто смог победить троих, не справится с десятком. Или с сотней… Батана обводит взглядом собравшихся.

— Хорошо, — рука привычно оглаживает бороду, — мы ждем золото. Воины Степи сделали свой выбор…

Тюрингия, год 942 от Рождества Христова, август

Хвойный отвар не помог.