Читать книгу - "Инверсии - Иэн Бэнкс"

По пути назад в Гаспид, в разгар всех этих церемоний и мероприятий (я продолжаю настаивать, что большей частью то была пустая суета), король учреждал многочисленные городские советы, основывал профессиональные гильдии, даровал различным графствам и городам привилегированный статус. Герцоги и прочая знать из этих провинций не очень-то приветствовали королевские новшества, но король, казалось, был куда как энергичнее, чем на пути в Ивенир, изыскивая способы подсластить пилюлю для тех, кто мог оказаться в проигрыше в результате перестановок и передвижек, и пребывал в бодрой решимости добиться своего не потому, что он король, а потому, что уверен в своей правоте и люди скоро все равно будут смотреть на мир так же, как он.

— Но в этом нет никакой необходимости, государь!

— Но будет.

— И в этом можно быть уверенным?

— Так же как и в том, что солнца взойдут после захода, Улресил.

— Да, государь, но мы все же дожидаемся восхода, а встаем только потом. Вы же предлагаете готовиться к дню в разгар ночи.

— Некоторые вещи нужно предвосхищать с большим опережением, — сказал король своему молодому собеседнику, посмотрев на него шутливо-снисходительно.

Молодой герцог Улресил решил сопровождать двор в Гаспид. За прошедшее лето с того дня, когда мы впервые увидели его в Тайном саду за дворцом Ивенира, его умение говорить и мыслить значительно возросло. Возможно, он просто очень быстро развивался, но я думаю, что его новообретенная разговорчивость объяснялась прежде всего близким общением с королевским двором.

Мы сделали остановку в Тофорбианской долине приблизительно на полпути от Ивенира до Гаспида. Ормин, Улресил и новый герцог Вален, а с ними камердинер Вистер и куча слуг вместе с королем стояли перед королевским шатром в загородке из матерчатых стен. Доктор бинтовала руки короля. Высокие флагштоки слегка гнулись на теплом ветерке, насыщенном ароматами созревших плодов, и в каждом из углов шестигранной площадки трепыхались на ветру королевские штандарты: их тени совершали сложные движения на коврах, которыми была устлана выровненная земля.

Наш монарх должен был сойтись в церемониальном сражении со старым городским богом Тофорбиса, который являл собой причудливо окрашенное многоногое существо, — его изображала сотня человек, укрытых длинным балдахином в форме свода. Представление состояло в сражении человека с этим матерчатым зверем, подвижным, огромным, с нарисованной чешуей и гигантской зубастой птицей вместо головы. Ритуал этот нужно было провести, чтобы отдать дань туземной традиции и осчастливить местную знать.

Герцог Улресил смотрел, как доктор забинтовывает один за другим пальцы и ладони короля.

— Но зачем предвосхищать это с таким опережением, государь? — спросил он. — Не может ли такое решение оказаться ошибочным?…

— Еще большая ошибка — сидеть сложа руки, — терпеливо сказал король. — Если планируешь на рассвете перейти в наступление, то войска поднимаешь заранее. Строить их начинаешь уже в середине ночи.

— Герцог Вален, ведь вы думаете так же, как и я? — сказал Улресил слегка раздраженным голосом.

— Я думаю, что не имеет смысла спорить с королем, даже если кое-кому из малых сих кажется, что он совершает ошибку, — сказал новый герцог Вален.

Новый герцог, по всеобщему мнению, был достойным преемником своего покойного брата, не оставившего потомства и таким образом обеспечившего передачу титула родственнику, который был так обижен на судьбу, устроившую его рождение с опозданием (как он сам считал) на год, что степень его негодования могла сравниться разве что с мерой его самооценки. Он казался угрюмым и производил впечатление человека гораздо более старого, чем старый герцог.

— А что скажете вы, Ормин? — спросил король. — Вы тоже считаете, что я слишком предвосхищаю события?

— Может быть, немного, — сказал Ормин с мучительным выражением на лице. — Но тут трудно судить с какой-либо точностью. Я думаю, люди узнают о правильности или ошибочности своих решений только по прошествии значительного времени. Иногда только дети этого человека понимают, прав он был или нет. Это немного похоже на посадку деревьев. — Последнее предложение он произнес так, словно удивился собственным словам.

Улресил посмотрел на него и нахмурился.

— Деревья растут, герцог. Вокруг нас леса, и мы рубим их.

— Да, но из дерева можно строить дома, мосты, корабли, — сказал, улыбаясь, король. — А деревья вырастут снова. В отличие, скажем, от голов.

Губы Улресила сжались.

— Я думаю, герцог имеет в виду вот что, — сказал Ормин. — Возможно, мы немного спешим с этими… переменами. Мы рискуем тем, что, лишая власти нынешнюю знать, или по меньшей мере слишком сильно урезая ее полномочия, подвергаем себя опасности, поскольку передаем эти обязанности учреждениям, еще недостаточно сформированным. Признаюсь, что и меня беспокоит — полностью ли осознали бюргеры в некоторых городах моей провинции свою ответственность за переданную им в собственность землю, например.

— И тем не менее они, вероятно, торговали зерном, или скотом, или другими продуктами своего труда на протяжении нескольких поколений, — сказал король, держа на весу свою левую руку — доктор заканчивала перебинтовывать ее. Король внимательно посмотрел на бинты, словно ища в них какой-нибудь изъян. — Мне не верится, будто из-за того, что их сеньор в прошлом решил, кому что выращивать или кому где жить, они не могут проникнуться мыслью о том, что теперь сами должны принимать подобные решения. Я думаю, что в действительности они уже давно это делают, только, так сказать, неофициальным образом, не ставя в известность вас.

— Нет, государь, они простые люди, — сказал Улресил. — Когда-нибудь они, возможно, и будут готовы к такой ответственности. Но не сегодня.

— А знаете, — серьезно спросил король, — я думаю, что я не был готов к свалившейся на меня ответственности, когда умер мой отец.

— Ну что вы, государь, — сказал Ормин. — Вы слишком скромны. Конечно же, вы были готовы, что и доказали всей последующей своей деятельностью. И доказали очень быстро.

— Нет, все же я думаю, что не был готов, — сказал король. — Конечно же, я не чувствовал в себе этой готовности и уверен, что если бы вы в то время опросили всех герцогов и других придворных, а им было бы позволено говорить то, что у них на уме, а не то, что хотел услышать мой отец, то они, все до одного, сказали бы, что я не готов к такой ответственности. И более того — я бы с ними согласился. Но мой отец умер, я был вынужден сесть на трон, и хотя знал, что не готов к этому, но справился. Я выучился. Я стал королем, потому что вынужден был вести себя как король, а не просто потому, что был сыном своего отца, заранее предупрежденным о том, что мне предстоит.

Ормин, выслушав королевскую речь, согласно кивнул.

— Да, ваше величество, я понял вашу точку зрения, — сказал Улресил.

Вистер и двое слуг помогли королю облачиться в церемониальные одеяния. Доктор отошла в сторону, чтобы они могли просунуть королевские руки в рукава, а потом принялась добинтовывать его правую руку.