Читать книгу - "Звездный огонь - Владимир Серебряков"

— Что теперь? — поинтересовался я беззвучно — не хватало сил шевелить сухим и жестким, как у мумии, языком.

— Выйдем на орбиту, — ответила агентесса всё так же бесстрастно. — Передохнем. Потом нырнем снова. Отснимем эту штуку во всех диапазонах. И взорвем.

— Считаете, что она… — Кася Новицкая сбилась. Первым словом, которое приходило на ум, было «опасна», но установка, меняющая климат планет, манипулирует такими энергиями, что даже в самых мирных целях ее использовать страшновато, — …агрессивна?

— Я — знаю, — поправила Тоомен. — Внимательно просмотрите последние кадры записи, до того, как богмашина скрылась из виду.

Для надежности я вызвал запись сразу с нескольких камер, синтезировав из них единое изображение, видимое как бы со стороны. Пришлось потерпеть несколько секунд, покуда интелтроника пережевывала кадр за кадром, зато картинка получилась предельно отчетливой.

Снова подо мной простиралась каменистая равнина в бронзовом свете облачного слоя. Богмашина полыхала зеленым светом, отчего еще больше походила на глубоководную тварь, всю в фонариках. Воспроизведение шло в замедленном ритме, так что огненные полосы ползли по жилам лепестков как бы рывками, и даже баржа далеко вверху двигалась, будто муха сквозь мед.

Свечение становилось все ярче, но пламенные волны гасли, не доходя до сердцевины, а пушистое мерцание, окружавшее тельце богмашины, наоборот, меркло, покуда я не смог различить его — металлически блестящий эллипсоид, и вправду похожий на исполинское семя. Впрочем, услужливая программа подсказывала масштаб: богмашина оказалась на удивление маленькой для столь могущественного устройства — чуть меньше нашей «Кометы».

И одновременно с этим меняли конфигурацию лепестки-крылья. Зеленое свечение сомкнулось в плотный, почти непроницаемый для взгляда диск. Богмашина зависла над пустошью, словно «летающая тарелка» из легенд Серебряного века, слегка покачиваясь. Из ленивого анемона она на глазах превратилась в техническое чудо миллионолетней давности.

А потом — прыгнула.

Иначе я не могу описать этот маневр. Похожим образом передвигаются медузы — выплескивают из купола струю воды, но у них вначале уходит вперед макушка, а за ней подтягиваются края зонтика, здесь же все происходило наоборот. Я специально просмотрел этот отрезок записи еще раз, кадр за кадром, и убедился, что так и есть — вначале сросшиеся лепестки взметнулись вверх, немыслимо растянувшись, словно пытаясь прихлопнуть что-то невидимое, а за ними взлетело металлическое ядро-сердцевинка. Диск распластался снова, но уже на высоте добрых тридцати километров, извергая потоки травянистого свечения. Не все кадры подтверждали это — к этому моменту богмашина осталась за кормой, к тому же баржа крутилась вокруг своей оси, словно оглашенная, — но можно было догадаться, что над и под… семенем, как решил я для себя называть тельце установки, вспыхнули белопламенные нимбы. Для богмашины — очень подходяще, но мне казалось, что если сверхъестественные силы и приложили руку к ее созданию, то несколько иного рода.

Потому что прыжок машины завершился в той самой точке, где оказалась бы «Комета», не запусти Линда Тоомен двигатель на полную мощность.

«И когда истекла третья тысяча лет, — мелькнуло у меня в голове, — разгневался я великим гневом и дал третью клятву девятьсот девяноста девятью тайными именами Аллаха — страшной смерти предать того, кто избавит меня от плена в этой бутылке!» Похоже было, что мы, как безвестный рыбак из сказок Шехерезады, наткнулись на пленного джинна… но с тем хотя бы можно было договориться — или обмануть. А как обманешь машину, к тому же построенную неизвестной расой — и не слишком разумную, судя по тому, что афрормер продолжал действовать миллионы лет после того, как атмосфера Самаэля претерпела фазовый переход?

Сообразив, что и так непозволительно долго предаюсь раздумьям, я вернулся в реальность и сразу же понял — что-то случилось, по выражениям лиц, по сбоям в командах, еще до того, как Новицкая передала мне ссылку на нужный кадр.

Повинуясь законам динамики, баржа вышла на вытянутую орбиту вокруг Самаэля. Наверное, Тоомен потом сбросила бы скорость, чтобы вновь ее набрать, приближаясь к периастру, но пока что мы уходили все дальше и дальше от планеты, огибая ее. Северный полюс скрылся за лимбом.

Но сквозь протяженную мезосферу пробивалось слабое, отчетливо видимое изумрудное сияние.

— Она… — В этот раз даже у агента Ибар дрогнул голос. — Она следует за нами.

Двигатель заработал снова.

Последний, заторможенный кадр записи висел перед моими глазами, рассыпаясь на отдельные пиксели. Рассудок скатывался в фугу, и я отдался ей, выдавив в кровь очередную порцию защитного коктейля, сдавшись на милость Линды Тоомен — единственной, кто сейчас мог вытащить «Комету» из гибельного капкана.