Читать книгу - "Медведюк - Василий Михайлович Маханенко"

бороздить бескрайние просторы вселенной, — Беатрис вновь показала, что умеет грамотно оперировать полученной информацией. — То есть в нашем мире станет на две божественные сущности меньше. Разве это плохо? Если демон обретёт свободу и его вновь спеленают, у нас вообще не останется врагов.

— Если смотреть под этим углом, получается всё достаточно правильно, — согласился я. — Вот только верится в это всё с огромным трудом. За три тысячи лет мог Гасат-Сур найти и зарядить кристаллы Богуша? Мог. Это вообще не проблема, учитывая, что Бурые Медведи целенаправленно занимались их поиском. Но нет, он ждал момента, когда в мире появится человек, умеющий оперировать линиями. И это смущает меня больше всего. Почему он так поступил? Повторюсь — тот Гасат-Сур, которого я знал, достаточно продуманное существо, постоянно имеющее козырь в рукаве и делающий всё только в угоду личным амбициям. В чем польза смотрителю от того, что исчезнут два бога? Исчезнут ли вообще? Не произойдёт ли глобальной катастрофы, если мы сейчас уничтожим последний якорь? И, самый главный вопрос — почему я не стал интересоваться этим раньше?

— Но ведь на то, чтобы уничтожать кристаллы, тебя направил тёмный тотем? — Лиара всё ещё пыталась найти хоть какую-то защиту учителя. — Гасат-Сур здесь ни при чём.

— Ишар-Мор последнего воплощения душой и телом принадлежал своему учителю. За двадцать лет моё бывшее воплощение так обработали, что оно вдохнуть не смело, не спросив об этом у повелителя. По силе Ишар-Мор был третьим вальгом того мира. У него было всё, что только мог пожелать вальг, но не было главного — личности. Это был послушный слуга. Что изменилось за тысячу лет, пока Ишар-Мор числился как один из тотемов? Появилось собственное мнение? Сомневаюсь. Что-то мне подсказывает, даже если Ишар-Мор был искренен в словах о стремлении к свободе, изначально это мнение было заложено в его голову другим существом. Его учителем.

— Твоя теория, конечно, имеет право на жизнь, но ты забываешь главное — тёмный тотем поймал своего учителя и едва его не уничтожил.

— С чего вдруг такие мысли? Потому что нас заставили в это поверить? Лиара, скажи, каким образом тебя поймал Рикон?

— Использовал особое заклинание-ловушку. Я не смогла из неё выбраться. Прыжки не работали.

— То есть использовал то, что блокирует магию образов. Возникает разумный вопрос — кто мог научить приспешников Башорга работе с этой магией? Тёмный тотем? Не смешите меня. Что, если Гасат-Сур сознательно отдал тебя Рикону, чтобы подстегнуть меня к активным действиям? Так бы я сидел себе спокойно в Дероне, ждал соревнований, о карте Бездны даже бы не вспомнил. А так тебя якобы похитили, обменяли и даже членовредительством не занимались. Не приспешники Башорга, а гуманисты какие-то! Что касается якобы пленения самого Гасат-Сура, здесь ещё проще — меня нужно было отправлять на другой материк, уничтожать якоря. Как это сделать? Сделать так, чтобы я из кожи вон полез ради своей ненаглядной. Ведь без Гасат-Сура не было бы и Лиары. Из изнанки, как мы знаем, самостоятельно не выбраться. Много, очень много вопросов, ответы на которые заставляют меня пересмотреть то, что мы делаем. Что, если мы не помогаем, а вредим миру?

— Разрушить мир под основание, чтобы начать строить его с нуля? — предположила Беатрис. — Уничтожить все божественные сущности и занять их место? Убрать вечный гнёт и контроль создателя, убрать то, что заставило покинуть демонов и перейти на сторону этой планеты?

Демоны… Что-то в этом слове меня зацепило. Я крутил его и так, и этак, пытаясь поймать мысль за хвост, но она постоянно от меня ускользала. Не хватало малости — нескольких вводных. Демоны… Гасат-Сур и Ишар-Мор перешли на их сторону практически сразу, как только те появились в мире. И если смотрителю пришлось вернуться, то тёмный тотем остался на стороне Хаоса, умудрившись избежать участи вечного стражника. Всё, я окончательно запутался.

Ясно одно — голову оживлять сегодня мы точно не будем.

Или будем?

Я вновь посмотрел на шевелящиеся части и вновь начал рассуждать вслух:

— Ещё это имя: Богуш. Гасат-Сур сказал, что так звали создателя мира и, заодно, автора фигурок. Но почему он создал их в форме дракона? Лиара, скажи, как ты связываешься с учителем?

— Прыгаю в изнанку. У меня доступ в неё круглые сутки.

— Если без изнанки? Я не хочу отпускать тебя в замкнутые заклинания.

— В теории можно его призвать через других тотемов. Для этого нужно будет прыгнуть, скажем, к Бурому Медведю и передать через него послание. Заем тебе это?

— Мне кажется, перед тем как принимать решение о том, что делать с последней точкой, нужно проверить реакцию Гасат-Сура. Предлагаю вернуться к предыдущему якорю, что мы поглотили и уже оттуда призвать смотрителя мира, показывая результат наших действий. Как я понимаю, у него нет способностей определить, говорим мы правду или нет. Для этого ему лично придётся облететь все точки, а путевых камней вокруг них нет.

— Он может потребовать показать ожившие фигурки.

— Не вопрос, смотри, — я закинул все части дракона в свою изнанку и принялся доставать по одной. — Первая, вторая, третья… Седьмая. Всё, все семь живых фигурок, но объединять мы их, конечно же, не станем.

— Ты дважды показал хвост, — заметила Беатрис.

— У нас не конкурс фокусников, а Гасат-Сур не представитель жюри. Я вообще не думаю, что до этого дойдёт, это я так, на всякий случай продемонстрировал. Всё, что мы потеряем — несколько часов. Зато приобрести можем гораздо больше.

— Согласна, — Лиара кивнула и первой забралась на глайдер. — Летим!

Я выжал из летающей машины максимум и спустя час мы приблизились к потухшему кристаллу, уходящему насколько глубоко в землю, что даже на втором уровне магии у меня не получалось обнаружить начало. Казалось, что якорь бесконечен.

— Пара секунд, — предупредила Лиара и исчезла, чтобы появится неподалёку от меня. — Всё, Бурый Медведь должен предупредить учителя. Он…

— Вы закончили? — Гасат-Сур вновь появился неподалёку от нас в своём физическом воплощении. — Якоря уничтожены?

— Фигурки заряжены, если ты об этом, — я продемонстрировал извивающийся хвост дракона. — Сейчас они у меня в изнанке, и я понятия не имею, что с ними делать.

— Оставь там. Вы уверены, что все якоря угасли? В них больше нет силы?