Читать книгу - "Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина"

оконца на себя, волшба затрепетала, а оконце так и не поддалось: оно сидело на чарах, точно на клейкой смоле.

Это Чарне не понравилось ещё больше. Кому пришло в голову запирать Юргена? Уршуле? Самой Кажимере?

Чарна подхватила пальцами искорку лунного света. Расширила её ребром ладони и прочертила защитную пелену светом, как лезвием, – волшба не поддалась. «Если вы, – подумала Чарна отрешённо, – хотите, чтобы никто не добрался до Юргена, я снесу целую стену».

Она не знала, как справляться с подобными чарами, но решила попробовать всё, что можно. Попыталась проколоть волшбу светом, как иголкой, и пробить потоком ветра, а в конце концов раскалила воздух лунным сиянием. Волшба ослабла и почти что расползлась на лоскутки, словно переваренная капуста, – Чарна не поняла, почему ей пришло на ум именно это сравнение. Разбираться не стала – снова превратилась в кошку и запрыгнула на подоконник; остатки чар опалили её шерсть.

Чарна почувствовала, что у неё страшно мало времени. Неужели не заметили, как она возилась под окном?..

Юрген спал, раскинувшись на кровати, и выглядел таким же безвольным и слабым, как тогда, у дерева. Чарна превратилась обратно. Шагнула к нему и потрясла за плечи:

– Юрген!

Он что-то неразборчиво пробормотал в ответ.

Чарна пошарила глазами. У кровати – пустая чаша; очевидно, из-под сонного питья.

(Потом Чарна признает: положа руку на сердце, в Птичьем тереме не произошло ничего по-настоящему пугающего. Дали зелье от кошмаров? Что ж, в этом был смысл. Заперли окно в комнату Юргена? Может, безопасности ради. Но в то мгновение, когда Чарна стояла подле беззащитного Юргена, не способного управлять ни умом, ни телом…)

Всё, что говорила Ляйда, и всё, что сделала Уршула – или кто-то, кто оставил Юргена здесь, – заиграло новыми красками.

Внутри забурлили ярость и страх. Тут же окрепла решимость убраться отсюда во что бы то ни стало. Когда Кажимера сняла с Юргена заклятие, она сказала, что разуму Юргена нужно время – только время, и ничего больше. Так пусть Юрген проведёт его подальше от её терема.

Может, Чарна ещё пожалеет об этом, но, в конце концов, – (тут она мысленно усмехнулась), – никто никогда не называл её умной.

– Юрген. – Она похлопала его по щекам. – Юрген, ты меня слышишь?

Он с трудом приподнял веки. Глаза были затуманенные, осоловелые.

Чарна притянула к себе прохладу ночной тьмы, обернула ею свою руку. Зажмурившись, дважды ударила Юргена по лицу – холодные шлепки пошли на пользу.

– Ай! – Юрген распахнул глаза. – Ч-чего д-дерёшься?..

Взгляд – всё ещё рассеянный. Язык заплетался.

– Юрген. – Чарна обхватила его виски холодными ладонями. Заставила ночной воздух обдуть его так, что зашевелился вихор на темени. – Нам нужно уходить.

Она помогла ему сесть и обуться. Отыскала его пояс с кошелём и парой ножей и, полуобняв Юргена, заново его повязала.

– Встать сможешь?

Юрген послушно закивал. Когда Чарна предложила ему опереться на неё, он потянулся к ней доверчиво, как ребёнок. У Чарны ёкнуло сердце – что, если с ним уже сделали что-то непоправимое? Создатель чудовища или чародейки Звенящего двора – а может, все вместе, если они в сговоре.

– Вот так. – Чарна помогла Юргену дойти до окна. Попросила шёпотом: – Только тихо, ладно?

Он и так молчал. Даже не спрашивал, куда они. Чуть покачиваясь, перелез через подоконник – Чарна боялась, что не удержит Юргена, однако, похоже, его тело было крепче, чем разум. В саду ему и вовсе стало легче: шаг стал твёрже, спина – чуть ровнее, но Юрген по-прежнему брёл, как овечка на привязи.

В саду шелестел ветер. Чарна тревожно озиралась – вот-вот заметят же, ну?.. Ночь стояла глубокая, почти беззвёздная, и луну сейчас заволокло облаками – хорошо и для побега, и для того, чтобы переломать себе ноги. Чарна шла, стиснув зубы, перекинув руку Юргена через свою шею, – она помнила, где находились конюшни, но добраться до них в темноте…

Кажимера убьёт её, если узнает о краже, – хотя при этом Чарна не сомневалась, что убегать нужно именно на волшебном коне. Иначе Юрген не справится. А при случае всё равно наказание обрушится на неё одну.

– Подожди меня тут. – Чарна прислонила Юргена к бревенчатой стене конюшен. Луна показалась из-за облаков, выделила его потерянное лицо. Но Юрген снова только кивнул – (неужели, подумала Чарна мельком, любой мог увести его из терема? Или он просто настолько ей доверял?).

На конюшнях, конечно, тоже были защитные чары.

Пришлось повозиться.

Двери пронзительно заскрипели. С таким же успехом можно было вынести их плечом, но способов поискуснее Чарна не знала, поэтому, закляв древесину, заставила её ввалиться внутрь. Волшбу же, как и в прошлый раз, принялась растворять раскалённым воздухом…

Она услышала чужие шаги.

Резко развернулась.

Неподалёку стояла какая-то Кажимерина ученица – в ночном платье, простоволосая, и Чарна мысленно выругалась. Сколько потребуется девчонке, чтобы превратиться в птицу и растрезвонить об увиденном на весь терем? Мгновение?

– Что вы делаете? – строго спросила ученица, и её голос показался смутно знакомым.

Чарна подняла глаза к небу. Видят Тайные Люди, она подобного не хотела, – но если уж навлекать гнев Звенящего двора, то без полумер.

Поток воздуха сшиб девчонку с ног, приволок к Чарне. Та схватила девчонку за горло, вжала в стену конюшни. Лунный свет скользнул по ней – испуганное лицо тоже показалось знакомым, но Чарна не смогла вспомнить сходу, где они встречались… Где-то в Тержвице? Или раньше?

– Ни звука, – процедила Чарна. – Умеешь открывать конюшню?

Девчонка попыталась поднять руку со звенящим браслетом, и Чарна перехватила её движение.

– Ну-ка!.. – Шикнула. – Тогда хотя бы стой смирно.

Новый поток воздуха поглотил девчонку, оплёл, как путы, и зарябил у лица, заглушая возможный крик. Чарна с силой вдавила двери конюшни, расправилась с остатками защитного колдовства и быстро глянула на Юргена, – по-прежнему потерянный, тот таращился на девчонку.

Когда он придёт в себя, наверняка обругает Чарну на чём свет стоит.

Во тьме, точно подсвеченные, блестели золотые бока Кажимериных коней – не разглядывая, Чарна метнулась к ближайшему. Закляв лунный свет, отыскала уздечку, принялась её закреплять; руки дрожали. Чарна не была мастеровитой наездницей, но у её бабки жила лошадь – правда, совершенно обыкновенная, не чародейская.

Седлать времени не осталось. Придётся справляться так.

Чарна помнила, как обращалась с конём Ляйда, но не была уверена, что справится сама – и что конь не сбросит её со злости. Хотя был ли выбор? Сама ведь всё затеяла. Чарна забралась на конскую спину, сжала поводья. Руки свело, но не от боли – от