Читать книгу - "Ермак. Война. Книга седьмая - Игорь Валериев"

— Я пока подробностей не знаю, по телеграфу всё описали кратко. В общем, крестьяне из деревни Курковицы под руководством старосты, заподозрив неладное в поведении приехавших в деревню незнакомцев, прибежали к мызе, чтобы спасать «своего доброго барина и его жинку с сынком», — последние три слова Ширинкин выделил интонацией. — Извините, Ваше императорское величество, но так было написано в телеграмме. Её диктовал один из казаков Терской конвойной сотни.

— И что они сделали? — перебил начальника Дворцовой полиции император.

— Да двух террористов на вилы подняли и косами посекли. Троих из крестьян те до этого успели убить, да несколько ранить. Сколько, пока не известно.

— Боже мой, какой ужас! Как во времена Жакерии и Вандеи, — бывшая принцесса Орлеанская, а ныне российская императрица Елена Филипповна, прикрыла рот платком. — Это так страшно!

— Дорогая моя, здесь несколько другое. Честно говоря, я первый раз слышу, чтобы за последние лет десять, крестьяне с риском для жизни вступились бы за кого-то из дворян. Не так ли, Евгений Никифорович?!

— Да и раньше об этом не слышно, было. Если только во время Отечественной войны, когда крестьяне защищали от французов барские усадьбы, — Ширинкин извиняюще улыбнулся. — Даже странно как-то!

— Значит, крестьяне из Курковиц уважают, я бы даже сказал, любят Аленина и его семью, если жизнью рискнули. И странно, не странно, а чтобы уже сегодня Нина Викторовна, Мария Аркадьевна и Василёк были в Гатчине! Вам всё понятно, господин генерал?!

— Так точно, Ваше императорское величество! — Ширинкин принял стойку смирно.

— По Аркадию Семёновичу решите на основании заключения лейб-медика Боткина. Если генерал Беневский транспортабелен, то перевезти его в генеральный госпиталь и оказать самый лучший уход и лечение, — император сделал паузу и с какой-то яростью продолжил:

— Евгений Никифорович, вы должны сделать всё возможное по организации лечения Аркадия Семёновича. Задействуете любые силы, средства. Он должен выжить. Всё-таки, по русским обычаям мы с ним сватья теперь, раз я был посаженным отцом у Тимофея Васильевича на свадьбе. Да и боюсь представить реакцию Ермака на смерть тестя. Ещё не хватало, чтобы он в Европе и в Англии социал-демократам, да и остальным революционерам резню устроил. А с него станется!

— Я всё понял, Ваше императорское величество. Всё сделаю. Только вот…

— Что замялись, Евгений Никифорович?

— Боюсь, что Нина Викторовна и Мария Аркадьевна могут отказаться ехать в Гатчину, если генерал Беневский будет нетранспортабелен и останется в имении для предварительного лечения, — Ширинкин достал платок и промокнул вспотевший лоб.

Николай II встал со стула и прошёлся по детской комнате, в которой начальник Дворцовой полиции и застал императорскую чету с младшей дочерью трехлетней Ольгой, которую те вместе с няней пытались уложить спать. Девочка, кстати, молчала и внимательно слушала разговоры, переводя взгляд на говоривших.

— Ну не знаю, что и делать. Скажите им, что это моё императорское повеление. Что за Аркадием Семёновичем и так найдётся, кому ухаживать, причём профессионально. А их место в Гатчине. Что я отвечаю перед Тимофеем Васильевичем за их безопасность.

Государь остановился и в раздражении махнул рукой.

— Хотя, что я говорю. Понятно, что они не оставят мужа и отца. Одним словом, решайте проблему, Евгений Никифорович! Всё, я вас больше не задерживаю.

— Ники, успокойся. Всё будет хорошо. Самое страшное уже позади, — императрица встала с креслица, стоявшего у детской кроватки и, подойдя к мужу, ласково взяла его за руку. — И надо как-то отблагодарить крестьян и охрану мызы. Помочь семьям погибших.

Ширинкин, глядя на царскую чету, задним ходом попытался незаметно просочиться из спальни, но в этот момент на пороге возникла статс-дама Рихтер.

— Ваше императорское величество, — Елизавета Константиновна, поклонившись, продолжила. — Прошу прощения, только что фельдъегерем доставлено срочное послание из Владивостока, которое вы ждёте.

— Зовите.

Через несколько секунд в спальню вошёл штабс-капитан Пешков — старший группы фельдъегерей Гатчинского дворца. Расстегнув опечатанную сумку, достал из неё пакет, также запечатанный несколькими сургучными печатями, в котором угадывался какой-то цилиндрический предмет.

Разорвав пакет, император достал китайский тубус для бумаг. Повертев его в руках, попытался свернуть крышку, хмыкнул и отдал офицеру.

— Что-то не пойму, Леонтий Николаевич, как он открывается.

Пешков, осмотрев внимательно тубус и целостность печати, попробовал отвернуть крышку против часовой стрелки. Крышка не поддалась, попробовав крутить в другую сторону, офицер открыл наконец-то тубус и достал из него лист бумаги, который передал императору.

Николай II, быстро пробежал глазами текст и задумался.

— Леонтий Николаевич, срочно вызовите ко мне завтра на утро генерала Куропаткина, Витте, графа Ламсдорфа и Бадмаева.

— Слушаюсь, Ваше императорское величество.

— Выполняйте, капитан, — произнёс Николай II и вновь задумался.

— Что-то случилось, Ники?

— Пока нет, дорогая, но, вернее всего, скоро случится. И чувствую, Ермака мы ещё долго не увидим.

* * *

— Рад видеть вас, господин флигель-адъютант, проходите, присаживайтесь, — адмирал Алексеев указал на стул рядом с небольшим кофейным столиком, излучая радушие.

Выйдя из-за рабочего стола, генерал-губернатор Маньчжурского военно-административного округа и командующий военно-морскими силами в Тихом океане также подошёл к столику и расположился на втором стуле, показывая рукой, чтобы я садился.

— Как время-то бежит. Три года назад я разговаривал с капитаном Генерального штаба, который вёз на испытания партию ружей-пулемётов Мадсена. А теперь передо мной сидит флигель-адъютант, начальник Аналитического центра при российском императоре, который прибыл с инспекцией на дальний Восток и в Маньчжурское губернаторство глазами и ушами самодержца нашего, — Алексеев говорил с шутливой интонацией, но глаза его при этом были серьёзными. — Ну да ладно, вспомнили прошлое, приступим к настоящим делам. И давайте без чинов, Тимофей Васильевич.

— Спасибо, Евгений Иванович.

— Насколько я понял, план по Сасебо провалился, но ваш отряд активно принял участие в бою на рейде Мозампо? — спросил адмирал, который был в курсе операции.

— Да, нам некогда было выбирать другие цели. А тут так удачно всё совпало. Жаль только «Варягу» не удалось вырваться.

— Жаль. Я хорошо знал Всеволода Фёдоровича, он много сделал, будучи старшим помощником командира Порт-Артурского порта для увеличения обороноспособности крепости и Квантуна. Это я поспособствовал, чтобы он получил под своё командование «Варяг». Сейчас даже виню себя в этом, — Алексеев тяжело вздохнул. — Но с другой стороны такая яркая гибель, о которой поют такую