Читать книгу - "Клыки на погонах - Владимир Михальчук"

— Только не толпитесь, граждане, — вставляет свои пять золотых Наследиев. — Становитесь в организованную очередь. Чтобы всем места в петле хватило!

Лисоборотень давно вернулся в человеческое обличие, говорит спокойно и уверенно. Монарх если раньше и выглядел немного растерянным, то сейчас, стоя почти на верхушке своего дворца, выглядит совершенно по-королевски. Волевой, поросший недельной щетиной подбородок задран к небу. Серые глаза угрожающе поблескивают, не обещают толпе ничего хорошего. Грудь широко расправлена. К тому же мертвый епископ под сапогом. Кому угодно станет не по себе.

— Что, больше никто не желает разделить судьбу того казненного домкрата? — снова задает вопрос Эквитей. — Давайте, кто хочет год-второй поболтаться рядом с ним на веревочке?

Он неопределенно взмахивает рукой в направлении, где на краю площади виднеются слабые контуры высокой виселицы. Под ней на ветру слегка покачиваются высохшие босые ноги. Остальное не видно — темно. Рядом с местом казни стоит открытая бочка с пивом. Вокруг в разнообразных позах валяются любители выпить. По-видимому, их не смущает соседство с покойником двухлетней давности.

— Это… — кашляют из толпы.

— Ну?

— Ежели солнце успокоишь, то и править тебе Преогаром до конца века, — решает народ. — Ступай из города, от лиха подальше. Вернешься, когда дело решишь. А если нет…

Король молчит.

— … пеняй на себя. Будет тебе тогда революция. И эта… домкратия.

Эквитей выглядит уже не так важно. Даже ногу снял с поверженного Шрухана.

— Я только вещи соберу, поужинаю и…

— И в путь! — кричат из толпы. — В скорый путь тебе, батюшка-король!

Вот это простимулировали нас в поход.

Мы возвращаемся обратно во дворец.

— Собирайся, — говорю монарху, а сам приглашаю с собой Ходжу и спрашиваю звездочета: — Где тут у вас кухня, в этом замке?

— Идем, покажу.

— А не проще вернуться в большой тронный зал? — рассуждает Наследиев.

— Не проще, — отвечаю. — Сам подумай: какая там орава голодных лбов! Мы пока туда дойдем, они на столе и обглоданной кости не оставят.

— Справедливо, — соглашаются Ходжа и Слимаус.

Оставляем Эквитея наедине и плетемся по какому-то коридору. Спустя несколько минут мы уже набиваем животы всяческими вкусностями из местной кулинарии. Не слишком изысканно: тушенные утки, яблочный отвар, кислое козье молоко и несколько видов сыра. Но особенно мне нравится отличный хлеб.

— Это я сам приготовил, — сообщает главный королевский повар. Он тощий и высокий, словно шпиль на крыше моего фамильного замка. — У меня самый вкусный хлеб по эту сторону гор. Даже варвары из-за Пустой горы завидуют.

— Охотно верю, — соглашаюсь и набивают рот мягкими булочками с корицей и тмином. — Был бы у меня такой повар, а не, фамильный демон ему под хвост, одноногий гнолл.

Как же мне жалко, что мой род обеднел. Чтоб ему вечно на Тринадцати Кругах вертеться, тому проклятому предку, кто любил выпивку и карты.

Кулинар самодовольно улыбается в тонкие черные усики. Этот тип завоевал мое доверие первым же блюдом жаренной рыбы. Это не считая кувшинов вина, которых мы выпили не меряно за время еды. А уж когда он вытащил местную диковинку — леденцовый паштет!

— Беру тебя с нами, милый Грумпль! — восклицаю и обнимаю повара за плечи. — В походе ты незаменим.

— Многовато народа, — ворчит Ходжа. Но выглядит мой друг тоже удовлетворенным. Похлопывает по выпуклому животу. — Нам еще Прасса, которого мы под башней оставили, с собой волочь. Король ведь без оруженосца не пойдет.

— Оставим здесь этого… — бесцеремонно толкаю Слимауса. — На кой ляд он нужен?

— Пьяницы, а не оперативники, — ворчит звездочет. Он, как и Грумпль, в курсе наших полномочий и задания. Благо, в нетрезвом виде каждый оборотень — любитель потрепать языком. К сожалению…

— А зачем ты нам?

Слимаус молчит и ковыряет деревянной ложкой в миске с остатками леденцового паштета.

— Воевать не умеешь, магией не пользуешься… — я продолжаю уличать астролога во всех слабостях мирских. — Труслив и к тому же склонен к суициду.

— Не знаю, что такое суицид, — говорит парень, — наверное, — что-то неприятное. Но зато я по звездам могу определить направление, в котором ушла королева и принцесса.

— Если скажешь, что сможешь без мозгомпьютера найти других моих подчиненных, я тебя расцелую, — пьяно говорю я. Где-то в глубине души сожалею, что нажрался в первый день задания. Правда, в очень далекой глубине души… У нас, оборотней-оперативников есть такое правило: крепко выпить в первый день. А то потом все задание пройдет в трезвости и унылости.

— Смогу, — заключает Слимаус.

Мне приходится смириться и полезть целовать его торжествующую рожу.

— Прекратить!

От страшного позора меня спасает Эквитей. Он появляется на кухне в полном обмундировании монарха-завоевателя: шикарный позолоченный доспех с соединениями из просоленной кожи, любимый горностаевый плащ, открытый шлем с подпорченной походной короной и высокие кованные сапоги. На поясе у него висит два меча, на вид достойные, и короткий двухзарядный арбалет. Ну прямо не король, а самый настоящий герой местного значения. Кстати, на клинках у него серебряная отделка. Потенциальный убийца оборотней!

У меня появляется острое желание схватить Эквитея и поволочь за собой. В Скалу-под-Небом! Да поглубже, поглубже… Ох, как же я ненавижу героев!

Потом я вспоминаю, что нам предстоит серьезное задание. К тому же монарх спас меня от позорного поцелуя со Слимаусом. Что ж, отложим заключение героев под стражу.

— Спасибо, Эквитей.

Король подмигивает мне. Но в его взгляде видно, что он не одобряет пьянку перед важными делами. Суровый мужик, даром что необразованный абориген.

— Может отдохнем? — спрашивает он. — Нам надо отдохнуть, поспать. Отоспаться, наконец…

Правитель Преогара явно намекает на мое веселое состояние.

— Нет, идем из города, — приказываю я.

— Почему?

— Толпа пока еще добрая. Но к утру, когда пива станет все меньше, а банальной агрессии больше, нам может не поздороваться.

— Хоть мне и не нравится идея ночевать под открытым небом, — говорит Эквитей, — но я должен согласиться.

И мы идем. После недолгих уговоров берем повара с собой. Предварительно нагрузив его всяческими яствами и большим мешком с кухонной утварью. Стряпчий в походе — первейшее дело.

Мы выходим за ворота и наблюдаем за астрологом. Парень чертит на земле какие-то фигуры и подсвечивает себе факелом. Затем садится перед рисунком, что-то бормочет и пялится в небо. Проходит десять минут. Он внезапно приходит в себя и начинает вдруг чертить на клочке бумаги, заготовленном заранее.