Читать книгу - "Северное Сияние. Том 1 - Сергей Извольский"

Датчик объема сработал? Вполне вероятно. Впрочем, выяснять я этого не собирался, как и не собирался устраивать разборки в грузовом отсеке. Уже входя в скольжение, швырнул кукри прямо в проем открывшейся двери. Успел заметить только красный отблеск на матовом стекле забрала пилота, и всей своей сущностью потянулся к клинку.

После того, как я убил инфернала, у меня в рукаве оказался не просто козырь, а целая колода. Не знаю, получалось ли убить лорда-повелителя у кого-либо другого в этом мире, но вполне возможно, что нет — если даже профессор сэр Уильям Джон Галлахер не слышал о подобных демонах. И сейчас, несмотря на суматоху и напряжение момента, у меня получилось все удивительно легко: клинок, с которым я слился в единое целое, исчез из этого мира за считанные сантиметры до столкновения с забралом пилота, в голову которому летел.

Кукри пробил ткань миров — отправившись прямо к маяку, и через мгновение я материализовался в ином мире. На том самом месте, где я вбил этот самый клинок в затылок инфернала, лорда-повелителя демонического пламени.

Пролетев пару метров в воздухе, я приземлился на песок арены. И сразу же не удержавшись, вскрикнул от боли: приземление, по ощущениям, походило на прыжок на раскаленную наждачную бумагу. Прокатившись по песку после падения, ругаясь сквозь зубы, я вскочил на ноги и пробежал несколько шагов, ища хоть какое-то укрытие.

Вновь я словно оказался в раскаленном сухом воздухе финской сауны. Вот только в прошлый раз я был здесь в спортивной форме гимназии, которая от беспощадного жара защищала. Причем отлично защищала — как я понял только в этот момент. Потому что сейчас я был абсолютно голый и уже чувствовал себя как индюк, когда тот понял — приглашали в сауну, а привели в духовку.

Небо мертвого мира закрывали багряные облака — здесь еще ночь. Но даже сейчас спасения от жара просто не было — я оказался словно в центре бесконечного пляжа с раскаленным песком. И теперь прекрасно и со всей полнотой чувств понял, почему этот мир называют «сковородкой».

В очередной раз зашипев от боли — бегать по обжигающему песку занятие малоприятное, вдруг удивился сам себе и швырнул кукри вперед. Раз, другой, третий — череда телепортаций, и я уже на высокой ограждающей стене арены. Да, пока летал вспышками, осмотрелся: трибуны были пустынна. Лишь виднелись следы недавней схватки и неубранные, высушенные жаром тела костяных мутантов и гиен.

В другой ситуации я бы наверняка на смог сдержать в себе авантюрный интерес первооткрывателя. Но в таком виде, тем более без какой-либо защиты шляться по откровенно враждебному месту — чувствуя при этом, как покрываются волдырями ожогов ступни, я не готов. Даже с учетом авантюрного интереса первооткрывателя не готов.

Кукри полетел в пропасть, и я уже привычно потянулся к нему, становясь с клинком единым целым для того, чтобы пробить ткань миров. В этот раз я даже смог почувствовать переход и сгруппироваться перед тем, как материализоваться в зале с родовым алтарем усадьбы Юсуповых-Штейнберг. Словно умелый паркурщик поймал ступнями массивный камень, и погасив инерцию полета спрыгнул вниз.

Все. I made it. Я сделал это — как говорят англичане. У меня получилось все совершенно так, как и планировал во время перегрузки в аэропорту: из нутра самолета переместиться в конвертоплан, избавившись от навязчивого внимания конвоиров, после отправиться по маяку смерти инфернала в Нижний мир, и уже оттуда, проторенной дорожкой к алтарю рода Юсуповых-Штейнберг.

В пределах одного мира подобный трюк у меня бы не получился. Столь дальнее перемещение, каким бы ни был сильным маяк, в пространстве одного мира невозможно: не знаю почему, но я это знал доподлинно. А вот так, с пересадкой из одного мира в другой, проблем никаких нет.

Вот только для того, чтобы пробить ткань миров в мертвый мир, я использовал немалую часть запаса силы крови, которую приобрел в ходе недавнего ритуала. Сейчас я прекрасно это ощущал. И это не было внешним знанием, как полоска бара маны или здоровья в компьютерной игре: энергетический каркас, как и Источник, были естественной частью меня, как и полученный в ходе ритуала запас энергии. Уже более чем наполовину израсходованной.

Блаженно выдохнув, переступая обожженными ступнями по приятно холодившему полу, я осмотрелся. И похвалил себя: очень предусмотрительно задумался о том, чтобы в этот раз телепортироваться на алтарь рода направленно и подготовлено. Жидкость в бассейне алтаря — чистая энергия, сейчас была окрашена в лазурно-голубой. А это значит, что последней алтарный зал посещала Анастасия.

В прошлый раз я приземлился в оранжевую жидкость, созданную Огнем, который мне родной по выбранной стихии в инициации. И тогда я даже залечил все свои раны. Думать, а тем более натурно проверять, что было бы если бы я приземлился в голубую, стихийную энергию Воды, даже более того — Льда, еще более сильного антипода Огня, желания не было совсем.

Периодически морщась и изредка шипя от боли в обожженных ступнях, я проскочил через алтарный зал и направился к выходу. Даже возможная встреча здесь с Еленой Николаевной не пугала меня так, как вероятность наткнуться на владельцев усадьбы в моем нынешнем наряде Адама.

Взбежав по освещенной голубым магическим отсветом лестнице, очень быстро оказался в кабинете папа́, Петра Алексеевича. Который, совершенно неожиданно, взирал на меня со стены — глядя с искусно выполненного в полный рост портрета.

— Ух ты, — машинально пробормотал я под его строгим взглядом.

В прошлый раз портрета здесь не было. Или может быть и был — но в минувшие посещения помещения я его не видел, потому что мебель, как и сам портрет, были завешены и накрыты тканью. Сейчас же рабочий кабинет Петра Алексеевича был в гораздо более обжитом состоянии, и явно использовался. И не являлся, как раньше, просто вестибюлем-тамбуром прохода к алтарному залу.

С чего бы такие изменения, интересно? — мельком подумал я, задумчиво осматриваясь по сторонам.

Если честно, то на закрывающую мебель светлую ткань возлагал некоторые надежды — голым бегать по усадьбе совершенно не хочется. Так бы закутался как в тогу, и выглядел бы как сенатор — хоть какая-то одежда до того момента, как доберусь до первого доступного прет-а-порте принтера.

Можно, конечно, сейчас содрать с карниза штору. Но в отличие от простой светлой ткани — закутавшись в которую, можно хоть как-то стать похожим на римского патриция, если содрать с карниза штору и в нее закутаться, то будешь выглядеть не как патриций, а как человек, закутанный в содранную с карниза штору.

Недолго думая, я прошел вдоль стен и вполне быстро обнаружил шкаф с одеждой. Открыв двери, увидел набор мундиров. Все «отцовские», причем разных размеров. Явно память: мундиры гимназиста, воспитанника Пажеского корпуса, на самом видном месте парадный мундир полка синих кирасир с наградами. Поискав немного, выбрал самый неброский (по сравнению с остальными) мундир «Легиона юных разведчиков» — российского скаутского движения. По размерам подошел отлично, и отлично же я себя в нем почувствовал. Да, не зря людей на серьезные допросы голыми приводят — сразу немалая часть уверенности в себе теряется.