Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

— Тенгри-небо не оставил своих детей без присмотра. Русы не берут рабов. Мы можем уйти.

— Просто уйти? — горько сказал Атлы. — Без коней и оружия, нищие и босые…

Кабир довольно цокнул языком:

— Твой Кузы пасется рядом с моим Ясаком, а сабля стоит у изголовья твоей лежанки. Не могу сказать, что удалось спасти все, что у нас имелось, но твой пояс у меня. Вместе с зашитыми золотыми. Если думаешь, что этого мало, можно наняться к русам и повоевать на их стороне.

Десятник задумался. Потом произнес:

— Нет уж. Надоело. Предпочту увидеть кибитки торков и получить подзатыльник от отца. Да и жены не должны забывать, как выглядит их властелин.

— Вот и я так думаю, — согласился Кабир. — Как сможешь сесть на коня, так и двинем…

Итиль, лето 6449 от Сотворения Мира. Травень

Город горел. Неохотно дымили бедняцкие юрты и полуземлянки. Ярким пламенем полыхали дворцы тарханов. Чадно коптили прибрежные склады, распространяя вокруг себя тошнотворный запах горелой рыбы, смешанный с привычной портовой вонью. Потрескивая, пылали караван-сараи и «веселые дома». Пожар шел сплошной полосой, не спеша, но уверенно. Беря в осаду один дом за другим, захватывая улицы и кварталы, пардусом с раскаленной шкурой, перепрыгивая с острова на остров. И безуспешно пытались узкие полоски проток преградить путь огненной стихии. Первый же порыв ветра перебрасывал пожар дальше. Пламя то рвалось в воздух с басовитым ревом, то раскаленным ветром припадало к земле, чтобы снова взвиться огненным драконом, пожирая следующий дом. Город горел…

Город умирал. По тем кварталам, которых еще не коснулась жадная пасть пожара, стремительными тенями проносились на полном скаку всадники, насаживая на пики или полосуя мечами каждого, осмелившегося показаться наружу. Очаги сопротивления гасились мгновенно и безжалостно. А если какой-то особо отважный горожанин рисковал-таки высунуть нос, опасливо вслушиваясь в отдаленный топот копыт, то разбросанные вокруг трупы быстро охлаждали желание куда-то бежать. Впрочем, те, кто хотел отсидеться в норе — тоже обречен. Рано или поздно, но хлипкую дверь вынесут ударом ноги, и в дом ворвутся опьяневшие от крови и боя воины. Побрезгуют захватчики, то подберется безжалостный и вездесущий огонь…

Дворец держался. Обложенный плитами белоснежного мрамора поверх обожженного кирпича, он не поддавался огню. И пусть пала охрана стен, и ухоженный парк — украшение города и всей Вселенной, завален трупами защитников. Но остатки ларисиев удерживают западные двери… Каган-бек Иосиф с саблей в руке лично отражал атаки озверевших язычников, рвущихся к его богатствам. Даже не зная, что происходит вокруг, Иосиф понимал: конец. На западе и на востоке вставало зарево.

Полыхали казармы на западном острове и торговые ряды на восточном. Русы обрушились с двух сторон огромными силами, а значит, все донесения доглядчиков оказались одним большим враньем. Не Константинополь был истинной целью славянских полчищ. Итиль! И ушедшая в большой поход на север армия, скорее всего, попала в ловушку хитроумных русинов и уничтожена. Помощи ждать неоткуда… В гибели войск Иосиф был уверен полностью — иначе не пропадали бы в степи гонцы один за другим…

Ларисии бились с мужеством обреченных. Вот отбит очередной натиск, и волна врагов откатилась назад. Враги?! Наемники и верные слуги в прошлом! А сегодня — мерзкие предатели, переметнувшиеся на сторону русов. Проклятые степные выродки! Отхлынувшая волна атакующих не стала кидаться на щиты и копья гвардейцев. Нет! Росский строй расступился, пропуская вышедших вперед воинов с самострелами. Теми самыми. Чтобы их добыть, хазары прошлой зимой сложили немало голов, а добыча оказались никчемной безделушкой…

Иосиф вздернул над головой изщербленную саблю:

— Вперед!

Ларисии рванулись на прорыв. Главное — стоптать тонкую линию стрелков, вооруженных никчемным хламом, разорвать строй. И в каменный лабиринт улиц, знакомый до последней пылинки! Не догонят и не найдут!

Остатки отряда мусульман разом повалились на землю. Русы выстрелили. Залпом. Последний каган-бек Хазарии упал позже всех, хотя получил болт первым. Пока падали бойцы мусульманской гвардии, умирающий правитель смотрел на торчащий из нагрудной пластины лучшего византийского панциря толстый хвостовик самострельного болта. «Обманули, — с горечью подумал Иосиф, чувствуя, как уходит из тела жизнь. — И здесь обманули… Это не безделушки…»

Победители уже врывались в беззащитный дворец. Один из русов задержался над телом убитого — сдернул богатый шлем. И с размаху ударил топором по шее, перерубив хрящи и позвоночник. Поудобнее ухватил за длинные, почти женские волосы, и сунул в мешок, стараясь не запачкаться в крови. Обычай, конечно, грязноватый. Но, нет лучшего средства от самозванцев, чем голова каган-бека, выставленная на всеобщее обозрение. А можно отправить в кадке зеленого вина в предательский Царьград. Там тонкость момента оценят по достоинству.

* * *

Город горел… Донч осторожно, одним глазом, выглянул из-за угла мазанки. Узкая кривая улица пуста. Только роется в пыли убежавшая откуда-то курица, да лежит под стеной убитая старуха Парсибит, скорчившись иссохшимся от старости телом. Ну, это не страшно. Будучи живой, Парсибит иногда угощала курагой, а мертвой — вряд ли кинется с голодным рыком, подобно гулю. Так что пусть лежит.

Мальчик махнул Тэтке, девочка подбежала к нему, ухватившись за ладонь Донча крохотной ручонкой, и дети, перебежав через три дома, спрятались за стеной большой юрты. Юрту хозяин обложил саманом, и теперь она немного смахивала на дворец кагана. Если бы его доверили строить косоглазому и косорукому зодчему.

Дети снова выглянули, осторожно осмотревшись. Еще одна перебежка. Главное, не попасться никому на глаза. Воины не будут разбираться. Что свои, что чужие. Хотя, вряд ли чужие слишком отличаются от своих. Что те, что те, предпочитают брать силой, убивая тех, кто осмелится сказать против. Махнут саблей или огреют дубинкой, и все. Ведь ребенок, живущий в Итиле, такой же чужой пришлому росу, как и «местному» лариссию…

Но с другой стороны, никому нет дела до детей в горящем городе. Даже до беглых рабов. Улица пустынна, а в конце, за крайними домами, стоят лодки. Не может не быть лодок в рыбацком квартале.

Донч не боялся, что не хватит сил выгрести к берегу. Не сумеет — лодку подхватит течение и понесет вниз. Главное — выбраться из обреченного города, где вокруг смерть. Рука крепче сжала рукоять сабли. Ее он снял с трупа убитого воина. Какому из войск принадлежал мертвый, мальчик не знал. И не хотел знать. У него теперь было оружие! Конечно, Донч до сегодняшнего дня не держал в руках настоящую саблю. Но не раз видел, как обращаются со стальной змеей воины. Ничего сложного, надо бить, как палкой!