Читать книгу - "Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 1. 1955-1959 - Аркадий Стругацкий"

Ермаков наклонился к уху Быкова. На мгновение его глаза засветились в сумраке кабины, как у кошки.

– Так или иначе, одну карту я отдаю вам. Спрячьте и держите при себе. Все время держите при себе. Вторая останется у меня, я кладу ее вот сюда, в столик. Геологам говорить ничего не надо. Очень может быть – все это ложная тревога.

– Та-ак. Понятно. А не двинуть ли нам прямо туда? – глядя прямо в глаза Ермакову, предложил Быков. – Если это люди, зря сигналы подавать они не станут.

– Да. Верно. Но сначала мы пойдем к «Хиусу». А дальше – посмотрим.

Быков сложил карту, сунул ее во внутренний карман.

– Ясно. От Михаила, значит, ничего?

– Ничего, Алексей Петрович. Сейчас я подремлю немного и попытаюсь еще раз. Держите курс на проход в скалах, возвращаемся прежним путем. Идите прямо по карте.

– Слушаюсь. Отдыхайте, Анатолий Борисович. А… А вдруг это все-таки Михаил?..

Ермаков спокойно пожал плечами, покачал головой:

– Не будем делать поспешных выводов.

Надолго настала тишина. Ермаков заснул, уронив голову на грудь. Покашливают двигатели, неторопливо тикают счетчики, товарищи дышат ровно. Даже Дауге успокоился и крепко заснул. Быков начинает подсчитывать. До «Хиуса» – сутки, ну, скажем, двое суток. Еще через сутки – на «Циолковском». Ну, там, туда-сюда, короче говоря, через полмесяца будем дома, на Земле-матушке. Прежде всего – в парикмахерскую, постричься по-человечески, а то от Гришиной стрижки весь экипаж стоном стонет: из Дауге парикмахер, как из Быкова геолог. Потом – Ашхабад. Значит, так. Стучусь. Она, конечно, тетрадки проверяет, учительница моя… Милый ты мой человек… А, черт, как глаза болят! Быков замедляет ход «Мальчика», осторожно трет веки – больно. Ну, ничего… Это верно – Земля быстро вылечит все небесные болезни…

Сзади шутливо-сердитый голос Дауге:

– Ты что машину качаешь? Драть тебя некому!..

– Ладно, ладно, – улыбается Быков. – Спи себе знай, не буди людей.

Слышно, как Дауге ворочается на своем жестком ложе.

– Все, теперь уж не засну… А ты чего бодрствуешь, полуночник?

– Как так – чего? Машину ве…

– Да я не тебе… Богдан, слышишь?

Быков холодеет – вот оно, опять. За спиной звучит негромкий дикий разговор-монолог:

– Тоже не спится? Ну, ясно – любовник пылкий, глаза сияют подобно чему-то там и свету звезд… А? Нет, зачем же, я в этом смысле человек конченый… Ты мне лучше скажи, в Большой театр достанешь билетик, на «Фауста»? Ха-ха-ха!.. Да нет, серьезно… «Позвольте предложить, преле-естная, вам руку…» Что? Не верю… Но это же колоссально! Ты гений! Честное слово, молодец, Богдан! Ага… У меня другая заветная мечта: отдохну на Земле, подлечусь немножко… Нет, вот волосы выпадают, видишь – прядями целыми… Ну, у тебя не так – такую гриву никакая радиация не возьмет… Погоди, дай досказать…

Быков не выдерживает, оглядывается. В бледном неверном свете экрана лицо Дауге кажется черным. Он сидит, скрестив ноги, повернувшись к рации, глаза закрыты мечтательно. В голосе такое спокойствие, такая убежденность, что Быков вздрагивает: ему кажется, что у рации, слегка покачиваясь по обыкновению на стуле, сидит Богдан – темный силуэт на фоне поблескивающих металлом приборов.

– Подлечусь немного и отпрошусь снова сюда. Космическая палеонтология! Новая замечательная наука! Жаль, я не специалист, но это дело поправимое, тем более что кое-какими знаниями я обладаю… А? Конечно, можно и так, но это много времени отберет. Я лучше во время отпуска займусь… Конечно! Потом заметь, специалистов по венерианской палеонтологии… Да-да-да-да!

Дауге приглушенно смеется. Быков закусывает губу:

– Слушайте… Тише! Люди спят. Богдан… то есть… это… Гришка! Не спится – займись чем-нибудь.

– Слушаюсь, водитель! – Дауге зловещим шепотом сообщает своему незримому собеседнику: – Видал? Стро-огий!..

Зашуршало – Дауге улегся опять, замолчал. И снова – шумят моторы, поскрипывает песок под гусеницами, возникают и исчезают беззвучно на экране очертания обломков камня…

«Мальчик» был недалеко от скалистой гряды, когда Быков заметил впереди на пути движения красные пятна и полосы с мерцающим над ними тяжелым лиловатым паром. Необычайный огненный поток преграждал «Мальчику» дорогу. Быков остановил транспортер и вполголоса позвал Ермакова. Некоторое время они оба, склонившись над смотровым люком, молча вглядывались в странное явление.

– Попробуем пройти? – спросил наконец Быков.

Ермаков неопределенно помотал головой:

– Нет… Не стоит. Лучше попытаться миновать стороной.

– Что это может быть?

– Не знаю… Подведите машину поближе.

«Мальчик» тихонько прополз метров двести и остановился. На черной почве ярко-красным светом мерцали извилистые полосы. Вдали, за пеленой лиловой дымки, они сливались в сплошное малиновое пятно. Казалось, откуда-то выливается, покрывая пустыню, раскаленная лава. Быков заметил, как медленно, почти неуловимо для глаза, красное поле приближалось к большому черному валуну. У его подножия оно поднималось, вспучивалось, наползая на камень…

– Оно движется, – пробормотал Ермаков.

Валун исчез под красным шевелящимся тестом.

– Что за черт!

– Выйдем посмотрим, – решительно предложил Ермаков. Он быстро поднялся и, невольно застонав, снова рухнул в кресло. – Нет, я не ходок… Будите геологов, Алексей Петрович.

Они не сразу покинули транспортер. Чем-то зловещим веяло от этой малиново-красной светящейся массы. Даже Юрковский промолчал, когда Быков проговорил осторожно:

– Можно подойти и исследовать эту штуку манипуляторами…

– Можно, – неуверенно подтвердил Дауге. – По-моему, это не лава…

Ермаков нагнулся и, морщась, пощупал ногу.

– Будьте осторожны. При малейшей опасности возвращайтесь в транспортер. Вы всегда успеете уйти. Оно движется медленно.

Перед дверцей в кессон Быков оглянулся. Ермаков, ссутулясь, сидел за пультом, не отрывая глаз от багровой полосы за смотровым люком. Он не надел спецкостюма, и Быков видел в розоватом свете экрана его пальцы, крепко стиснутые в кулаки…

Трепещущая масса двигалась сторонами, охватывая транспортер огромным полукольцом. Длинные рукава, выброшенные вперед, словно ощупывали почву. Мерцающий лиловый туман поднимался над всем этим шевелящимся красным ковром. В наушниках гудела далекая Голконда, раздавался ровный скрипящий шорох: багровый поток волочил за собой камни, осколки валунов.

– Удивительно похоже на живое существо, – пробормотал Дауге.

– Не говори ерунды, Григорий… – сказал Юрковский.

– Это живое существо – посмотри на щупальца: они ищут дорогу среди скал…